— Хотя б Рию из этого дерьма вытащить… — тяжело вздохнул Дунгар, садясь на край скамьи. — Карл бы того и хотел, не сомневаюсь… А уж потом…
— Не говори так, будто бы он уже помер! А чтобы девице той помочь, нужно прямо сейчас оторвать задницу от скамейки и пойти с нами.
— А Делвин? Кто-то же должен с ним остаться…
— Ему уже велено сидеть тут, и сидеть тихо. Никто, кроме нас, не знает, что он здесь.
У Дунгара больше не осталось сил спорить, так что вскоре он уже стоял неподалёку от стройплощадки вместе с остальными мастеровыми. Серое небо будто давило, а редкие капли дождя противно разбивались о лоб и нос.
Громада диковинной постройки возвышалась над гномами, как и прежде, но теперь на каменных колоннах красовались алые знамёна с изображением серого, словно небо, железного кулака и такой же железной короны над ним. Лестницу наверх теперь прикрывали железные ворота, а стропила, которые Дунгар видел ещё три дня назад, уже успели разобрать. Вдобавок теперь с деревянных балок свисали покачивающиеся на ветру короткие цепи.
Сооружение окружала городская стража, вооружённая алебардами, и куда более многочисленные братья ордена Железной руки в серых накидках и палицами в руках. Вокруг них же собралась разномастная толпа, которую, судя по одежде, составляли как горожане, так и жители предместий. Гномы решили остановиться немного поодаль гомонящего людского моря и подождать короля. Впрочем, долго им ждать не пришлось.
Королевский экипаж появился из ворот, как и было условлено, в полдень. За крытой каретой следовал командующий гвардией Гильям Фолтрейн верхом на чёрном, как ночь, коне. На блестящем боку животного виднелись глубокие шрамы, и Дунгар поёжился, подумав о том, откуда они там взялись. К седлу был прикреплён злосчастный бело-голубой щит с полосами серебряной стали. Должно быть, теперь этот ублюдок повсюду таскает его с собой. То ли по приказу короля, то ли по собственному желанию.
Следом за Фолтрейном шла целая вереница людей. Разного пола и возраста, одетые в потрёпанную, испачканную одежду, они медленно шагали в сопровождении стражи. Их ноги сковывали кандалы, а руки были зажаты в деревянных колодках. Дунгар невольно сосчитал их — ровно двенадцать человек. За ними шагали ещё четверо, среди которых выделялся рослый детина с угрюмой рожей и удивительно толстыми руками. Он переводил взгляд с узников на королевский экипаж, с экипажа на огромную постройку, и в его голове зарождалась страшная догадка…
Наконец, карета остановилась. Из неё вышел сам король и подал руку матриарху. Следующим оттуда показался Эрниваль, это обожжённое лицо Дунгар узнал бы везде. Последним на землю ступил мастер Уоллес, по одному взгляду которого было видно, что он, как и Дунгар, рассматривает нахождение здесь не иначе как неприятную необходимость. Он пощурился на пасмурное небо, вздохнул и, плотнее запахнувшись в шерстяную накидку, последовал за матриархом. Король добродушно улыбнулся и поприветствовал гномов.
— Рад, что вы приняли моё приглашение, — король перевёл взгляд на возвышающуюся постройку и добавил с гордостью: — Пусть это великолепное сооружение, станет символом сотрудничества наших народов. Всё это стало возможным благодаря вам, господин Велендгрим.
Дунгар мрачно взглянул на короля, но ничего не ответил.
— Уверяю, я не держу на вас зла за то, что ваш друг Карл совершил преступление против короны. Вы к его проступку не имеете ни малейшего отношения. Более того, вместе с обещанным грузом в Могримбар отправятся наилучшие рекомендации для вас. Если же вы решите остаться в городе, в знак ваших заслуг, корона выделит щедрое довольствие, чтобы вы смогли провести остаток жизни сыто и спокойно.
— Благодарю, ваше величество, — только и сумел выдавить Дунгар.
— Что ж, нет повода больше откладывать, — провозгласил король и обратился к гномам: — Вы, непревзойдённые мастера, как никто другой заслуживаете знать, как я собираюсь использовать это… произведение искусства! Идёмте же!
Фолтрейн спешился и направился к воротам постройки. За ним следовал король, жестом велев гномам идти следом.
Толпа безропотно расступалась перед угрюмым командующим гвардии. Наверняка многие были наслышаны о случившемся на турнире, и никто не желал разделить участь несчастного Альбрехта Эльдштерна. Гильям Фолтрейн был облачён в тяжёлый на вид доспех, к тому же украшенный золотом, но шагал так, словно на нём вовсе ничего не было. Подойдя к железной калитке, единственному пути к постройке, король жестом остановил шедших позади него, и толпа затихла, оттеснённая от короля на добрый десяток шагов.
— Люди Энгатара! — провозгласил он, подняв к небу железный кулак. — Сегодня вы станете свидетелями начала нового порядка! Торжества правосудия и справедливости, что свершится здесь и сейчас! — сказав это, он обратился к страже: — Приведите двоих!
Король отпёр ворота постройки тяжёлым ключом и вскоре перед ним предстали двое узников. Их дрожащие руки были обожжены, а лиловые, как сливы, пальцы… Дунгар был не сведущ в лекарском деле, но даже он понимал, что они безвозвратно покалечены. Одним богам известно, каким ужасным пыткам подвергали этих бедняг.
— Отныне волшебники, колдуны и ведьмы Энгаты или служат королевству щитом и мечом, или приносят пользу иначе!
От невозмутимого, полного жестокости, взгляда его величества у гнома холодело внутри. Командующий гвардии не отходил от короля ни на шаг. Узники ничего не ответили и даже не подняли глаз.
— Вам был дан выбор, — вздохнул его величество. — И вы его сделали. На Горький холм!
Едва король произнёс последнее слово, как Железные руки тут же поволокли первого беднягу прямо к огромному сооружению, после чего за дело взялись четверо во главе с угрюмым детиной. Дунгар не верил своим глазам. Через последнее звено цепи, свисающей с поперечной балки, пропустили верёвку, а узника поставили на незамеченную ранее подставку. Гном взглянул на старого Крегалака, тот в изумлении не сводил глаз с происходящего.
Страшная догадка превратилась в мрачное, леденящее душу осознание. То, что на что гномьи мастеровые употребили свои умения, то, для чего Дунгар привёз их сюда, оказалось ничем иным, как чудовищных размеров виселицей.
— Мастер Уоллес, окажите честь, — негромко сказал король.
Тот самый немолодой мужчина с жидкими волосами учтиво поклонился и направился к калитке, пока