Едва ли она тогда осознавала всю ответственность, что свалится на неё. Тогда она была просто испуганной девчонкой, преодолевшей ужасный путь, чтобы сбежать от ещё большего кошмара. Наверное, тогда она согласилась бы на что угодно…
Но теперь всё иначе. Принцесса посмотрела в зеркало, стоявшее в углу, и не узнала себя. Ведь с той стороны полированного серебра на неё смотрела королева. Королева Мерайя.
* * *
Выйдя за порог, Дэйн увидел Таринора, стоящего неподалёку в одиночестве. Рыцарь-наёмник глядел на лагерную возню, а мелкие капли дождя разбивались о его волосы и плечи.
— Ты всё ещё считаешь, что поступил верно? — спросил Дэйн.
— Думаешь, стоило рассказать ей правду? — негромко сказал Таринор. — «В вашего отца вселился бог и сломал ему шею его же железной рукой» — так что ли?
— Я бы подтвердил твои слова и…
— И она бы увидела перед собой двух безумцев вместо одного.
Таринор развернулся и вздохнул. Во взгляде читалась жуткая усталость:
— Нет, Дэйн. Я принял удар на себя, чтобы принцесса не держала на тебя зла. Что ей стоило решить, будто это ты зарубил короля, чтобы отомстить за похищение отца? — Таринор опустил глаза и усмехнулся. — Сбежавшая принцесса и доблестный рыцарь — прямо как в сказке. Мрачной, кровавой, но всё же сказке. Так пусть хоть у вас она закончится хорошо.
— Безрукий рыцарь, гражданская война и город, полный мёртвых, — покачал головой Дэйн. — Слишком мрачно для счастливого конца.
— Смотря с чем сравнивать. Артур Роймер не рассказал, как нашёл сестру? Она сидела на полу собственных покоев с безумными глазами и раз за разом тыкала острой шпилькой для волос в шею какого-то мёртвого бедняги. Даже удивительно, как худышка Катарина с ним справилась — ручищи у него были будь здоров. Впрочем, безумцы порой способны на такое, что не верится. Ну да кому я об этом говорю…
— Ладно, ты прав. Но ведь слух быстро разнесётся по стране, — покачал головой Дэйн. — Слава убийцы короля — дурная слава. И только мы с тобой будем знать, что она незаслуженная. Это так… несправедливо!
— Справедливость — утешение для отчаявшихся, — со вздохом ответил Таринор. — А что до славы убийцы короля — я заслужил её ещё семь лет назад. Моё счастье, что она настигла меня только теперь. Прощай, сир Дэйн Кавигер. Береги себя.
* * *
По мосту Святого Беренгара торопливо шёл высокий, но коренастый человек. Его лицо было измазано грязью и сажей, а одежда явно сидела не по размеру. Вдобавок он сутулился, а неровно обрезанные волосы скрывал плотно натянутой шапкой.
Едва ли кому-то из встречных захотелось бы задержать на нём взгляд дольше, чем на пару мгновений. Но сир Гильям Фолтрейн как раз не искал внимания.
В тот решающий момент, когда он стоял между привратных башен, а перед воротами бушевала огненная буря, что-то внутри подсказало, что всё кончено. Несмотря на уверенность короля и многовековую историю неприступной крепости, сегодня Чёрный замок падёт. В тот самый момент к Гильяму пришло страшное осознание: лучшее, на что он теперь может рассчитывать — это остаться в живых.
Плевать на титулы, плевать на замок и короля. Пора в последний раз сыграть роль хранителя клинка. Гильям гаркнул «Все назад!» и понёсся вниз по лестнице, прыгая через ступени. Те, кто успеют последовать его примеру, имеют шанс остаться в живых. На остальных плевать.
Когда позади раздался ужасающий грохот, а спину обдало жаром, Гильям невольно обернулся. И только утвердился в своей правоте. Присяга рыцаря гвардии требует, чтобы тот защищал своего короля от любой опасности… Но вряд ли тот, кто это придумал, видел что-то подобное.
Те, кому не повезло оказаться прямо за воротами, обратились в пепел. От них не осталось даже доспехов. Там, где только что стоял целый отряд, теперь был только раскалённый докрасна камень.
Нет, с такой силой никому не совладать. Чёрный замок обречён, король тоже, а ему, Гильяму Фолтрейну, едва ли стоит рассчитывать на милость победителей. Но не для того он когда-то пошёл против воли собственного отца и поддержал мятежника, не для того служил Эдвальду Одерингу все эти годы, чтобы тот всё погубил и потащил за собой всех, кто был ему верен. Нет, такого дерьма Гильям точно не заслуживает.
Сейчас он вспоминал всё будто в тумане. Как нёсся между палатками, расталкивая ополоумевших от страха солдат во дворе замка. Как разрезал ремни и стягивал с себя доспехи, а потом в спешке обрезал волосы и пачкал лицо. И, наконец, как заставил помощника конюха расстаться со своими вонючими тряпками, а после прирезал его, чтобы не сболтнул лишнего.
Сунув за пояс кинжал, единственное оружие, что мог захватить с собой, Гильям воспользовался суматохой и чудом ускользнул из замка через круглый проход с гладкими оплавленными стенами, что прежде был воротами.
Вскоре он уже добрался до храмовой площади, увидел, как из Храма выносят тела железных братьев и усмехнулся. Безмозглые фанатики получили своё.
Вот он догнал колонну пленных, впереди которой ехал рыцарь на коне. Ополченцы в тряпье, солдаты в стёганках, кто-то из замковой стражи — все они понуро шагали, опустив голову.
Гильям ускорил шаг, чтобы поскорее пройти мимо, но один из пленных задержал взгляд, когда он проходил мимо.
— Сир командующий?.. — послышался голос позади. Гильям замедлил шаг и едва не обернулся, и это не осталось незамеченным. — Сир командующий? Это вы?..
Гильям разозлился на самого себя. Ему захотелось тут же заткнуть болтуна ударом в челюсть, но тогда на него точно обратят внимание. Вместо этого он отвернулся, натянул шапку до самой шеи и зашагал прочь.
— Это он? — послышались другие голоса. — Куда вы? Стойте! Сир командующий!
«Чёрт бы побрал их поганые языки!» — пронеслось в голове рыцаря. Сейчас кто-то обратит внимание, и тогда всё пропало… Нужно спрятаться. Но где? Гильям свернул в переулок между домов, пересекал одну опустевшую улочку за другой, не сбавляя шаг и не останавливаясь.
Сердце колотилось, кровь стучала в висках, но больше всего на свете Гильям боялся услышать позади топот конских копыт.
Наконец, зайдя достаточно далеко, он остановился и спрятался под карниз покосившейся лачуги от противного моросящего дождя. Место отчего-то показалось ужасно знакомым… Точно. Он уже был здесь совсем недавно. Южный район,