— Норби, дружище, давай забудем об этом. Твои жалобы помогают мне усиленно думать, так что не обращай на них внимания. Давай-ка я сам сначала поразмыслю над тем, что же могло изменить историю.
Робот покачался на своих телескопических ногах и тихо замурлыкал какую-то мелодию — фальшиво, как всегда. Тем временем Джефф глубоко вздохнул и задумался.
— Ну разумеется! — воскликнул он через некоторое время. — Ты забрал девочку из палеолита на корабль Рембрандта, и она по-прежнему там. Когда мы вошли в этот временной интервал, Йоно исчез; значит, это произошло из-за того, что мы забрали ребенка из человеческой истории.
— Это сделал я, Джефф! История изменилась немедленно, как только я забрал ее с Земли. Когда я перенес ребенка на корабль Других, все уже пошло вкривь и вкось. Рембрандт не узнал меня.
— Совершенно верно. Мы решили, что маленькая девочка была ранена из-за нас. Может быть, это правда, а может быть, и нет. Кто знает, вдруг мамонт так или иначе ранил бы ее, но она бы выжила, а потом даже вышла бы замуж и родила детей…
— …и некоторые из них стали предками семьи Грачевых. Это означает, что двоюродный прапрадед Вины Грачевой был очень дружен с прапрабабушкой адмирала Йоно. Иначе адмирал сейчас был бы с нами. Мы должны забрать девочку с корабля Рембрандта и вернуть ее племени, чтобы она вошла в историю.
Норби и его хозяин удрученно уставились друг на друга.
— Джефф, а что, если Рембрандт привлечет нас к ответственности и мы окажемся перед трибуналом, или как это у них называется?
— Если нас поймают, нам придется защищать свою точку зрения на суде. Но давай постараемся сделать так, чтобы нас не поймали. Мы должны украсть ребенка — и не смотри на меня так, Норби! Помни, мы всего лишь пытаемся исправить последствия предыдущего похищения.
— Ты останешься здесь, Джефф. Я перенесусь из гиперпространства прямо на корабль Рембрандта и заберу ребенка.
— Мне это не нравится. Другие обладают гораздо более развитой технологией, чем мы. А если у Рембрандта есть способы задержать тебя, которые он еще не использовал? Кроме того, ты не можешь заявить свои права на девочку, а я могу, поскольку мы с ней оба принадлежим к человеческому роду. Она должна быть со своим народом, а не с Другими.
— Это опасно. Я пойду один…
Джефф стал с трудом натягивать свою кожаную куртку и штаны.
— Норби, если ты сейчас исчезнешь во времени без меня, то мы больше никогда не встретимся. Если с тобой что-то случится, то я навсегда останусь в гиперпространстве — ведь только ты можешь вытащить меня отсюда!
— Ну хорошо. Тебе не кажется, что мы можем просто соединить «Гордость» с кораблем Рембрандта через воздушный шлюз? Мы зайдем внутрь и…
— И попадем под трибунал? Нет уж, спасибо. Мы оставим корабль здесь, в недалеком прошлом и в гиперпространстве. Ты перенесешь меня из рубки в обсерваторию Рембрандта, на шестнадцать лет вперед. Если Другие станут преследовать нас, мы сможем ускользнуть, так как они не умеют путешествовать во времени.
Норби крепко обхватил Джеффа своими гибкими суставчатыми руками.
— Я готов, мне очень страшно, но я готов.
— Тогда поехали. Постарайся не промахнуться.
Как всегда, Джефф ощутил неприятную щекотку и пустоту в желудке, проваливаясь в гиперпространство, а затем вдруг оказался в величественном зале обсерватории корабля Рембрандта. Перед ним сидела женщина-Другая, что-то тихо напевавшая спящей девочке.
— Евтерпа! — воскликнул юноша, слишком поздно сообразив, что этого делать не следовало.
Девочка захныкала и сползла на пол с колен Евтерпы. Ее темные глаза со страхом смотрели на юношу, висевшего в воздухе на руках у серебристого бочонка с половинкой головы и куполообразной шляпой.
— Кто вы такой и почему вы назвали меня этим странным именем? — спросила Евтерпа на языке Других.
— Я родственник этого ребенка, — ответил Джефф на том же языке. — Я пришел забрать девочку домой. Она нуждается в медицинской помощи.
Нижние руки Евтерпы обняли девочку, а одна из верхних рук погладила ее кудрявые каштановые волосы.
— Конфигурация твоего тела сходна с телом ребенка, но ты должен доказать, что являешься ее родственником. Она не узнает тебя. Я вылечила ее, и теперь она моя.
«Джефф, как ты собираешься забрать у нее девочку, прежде чем появятся Рембрандт и остальные?»
«Заткнись, Норби. Дай мне подумать».
— Как ты попал на борт нашего корабля? — спросила Евтерпа. — Ты и твой робот имеете странный облик. Возможно, вы опасны…
— Уверяю вас, я не собираюсь причинять вред вашему кораблю и искренне благодарен вам за спасение девочки. Я ее отдаленный родственник и единственный, кто может попасть на ваш корабль, чтобы вернуть ребенка своему народу.
— Мы определили, что девочка родилась в далеком прошлом, а значит, вы двое умеете путешествовать во времени. Путешествия во времени запрещены, поэтому вас следует допросить. — Евтерпа махнула в сторону стены. — Я уже вызвала сюда своего брата. Уверена, что трибунал примет справедливое решение и вы лишитесь права вернуться в прошлое. Теперь девочка принадлежит мне!
«Женщины есть женщины, Джефф. Они невероятно упрямы».
«Помолчи, Норби. Она замечательная, но я никак не могу придумать, как мне убедить ее».
«Она чем-то околдовывает тебя».
«Нет. Просто мне жаль ее».
«Тебе придется объяснить этим Другим, что они существуют в неправильном временном ответвлении и что существует другой Рембрандт, который знает нас».
«Знает нас… знает! Ты молодчина, Норби!»
— Я знаю эту девочку, мэм, хотя сейчас она не узнает меня, — вслух сказал Джефф. — Я могу это доказать.
Он вспомнил то двусложное слово, которое произносили члены племени, когда указывали на него. Мать ребенка при этом отрицательно качала головой…
Джефф произнес это слово так четко, как только мог, потом улыбнулся и поманил маленькую девочку к себе. Та с радостным криком вырвалась из рук Евтерпы и подбежала к нему как раз в тот момент, когда в зал вошел Рембрандт. Юноша подхватил девочку, крепко прижал ее к себе и крикнул на земном языке:
— Отправляемся в палеолит, Норби!
Они нырнули в гиперпространство и вынырнули обратно с такой быстротой, что Джеффу показалось, будто его желудок остался в другом месте. На этот раз робот проявил невероятную аккуратность: сцена была точно такой же, как в тот момент, когда они, покидая деревню, поднимались на