«Она так прекрасна!»
«Джефф, она слишком стара даже для адмирала, не говоря уже о тебе».
«Я знаю. Это не имеет значения. Сейчас ничто не имеет значения, кроме ее песни».
Музыка прекратилась, и кадет почувствовал себя обездоленным.
— Пожалуйста, Евтерпа… мэм, спойте что-нибудь еще!
Она повернулась к Йоно:
— Сейчас звучала мелодия моего собственного сочинения, но мне хочется, чтобы вы послушали, как я исполняю произведения, созданные обитателями вашей Солнечной системы. Ваше радио, телевидение и голографические программы уже многие годы предоставляют нам бесценный материал для исследования. Я просто очарована человеческой музыкой.
— Очарована… — прошептал адмирал, повернувшись к ней, как цветок к солнцу.
«Джефф, ты должен подкрепиться. Твой растущий организм нуждается в пище, а викторианский чай в гостях у Иви нельзя считать полноценной трапезой».
«Норби, перестань подначивать меня! Ладно, ладно, я немного поем».
Юноша умудрился проглотить несколько кусков, пока очаровательная Евтерпа услаждала их слух своей игрой и пением. Ее следующий номер напоминал фантазию из музыки разных периодов земной истории. Джефф мог различить мелодии Баха, Бетховена, Гершвина, Булеза и знаменитого Юинга из прошлого столетия. Постепенно он начал осознавать, что музыка и пение, наполнявшие зал, исполнялись не только Евтерпой и ее инструментом.
— Это ВЭМ подыгрывала ей, — сказал Норби, когда мелодия смолкла, хотя Джеффу казалось, что она лишь на мгновение прекратилась и сейчас снова продолжится.
Евтерпа кивнула:
— Я научила ВЭМ, как вы называете наш компьютер, всем правилам музыкальной грамоты. Она тоже внесла свой вклад в эту композицию, созданную в знак уважения человеческой музыке во всем ее восхитительном многообразии.
— Это в самом деле был конец композиции? — удручено спросил Джефф.
— Конец наступит лишь тогда, когда прекратится человеческая история. Я надеюсь, что этого не произойдет до тех пор, пока сама Вселенная не состарится и не начнется новый цикл. Я и мои товарищи… мы будем всю свою жизнь изучать человеческую музыку: ведь из нее можно узнать так много нового.
— Это было изумительно, — сказал Йоно. — Но вы начали с довольно позднего периода человеческой истории. Не мешало бы включить в вашу композицию музыку культур, ошибочно называемых «примитивными» из-за того, что их представители не имели развитой технологии. Но во всем, что касается языка, живописи, поэзии и музыки, они были полностью цивилизованными людьми. Их произведения записывались и изучались многими специалистами.
— Вы понимаете! — Евтерпа с энтузиазмом наклонилась к нему. — Я пытаюсь органично включить такую музыку в мою композицию, но мне хотелось бы услышать гораздо более ранние мелодии, звучавшие до изобретения записывающих устройств и даже нотной грамоты. На вашей планете музыку изобрели люди, не так ли?
— Ну, нет, — возразил Джефф, забыв о вежливости. — Многие птицы исполняют сложные мелодии, и киты тоже…
— Но она права, Джефф! — воскликнул Йоно, пожирая взглядом Евтерпу. — Лишь люди, да, может быть, ранние гоминиды обладали разумом, который придавал пению усложненный символический смысл и значение.
— Но киты… — упрямо начал Джефф.
— Более того, люди отличаются необычайной изобретательностью, — продолжал адмирал, сердито сверкнув глазами на кадета. — Шимпанзе, наши ближайшие родственники, пользуются грубыми орудиями из веток и камней, но лишь Homo habilis[4] впервые изготовил долговременные орудия труда, когда начал обтесывать камни. А первым, кто начал изготавливать музыкальные инструменты, был Homo sapiens[5]…
— То есть тот подвид, к которому принадлежите вы с Джеффом. — В глазах Рембрандта промелькнули шутливые искорки. — Прошу вас немного подкрепиться, адмирал.
Йоно посмотрел на розовый напиток и голубые пирожные с таким выражением, словно никакая пища сейчас не могла удовлетворить его голод.
— Музыка известна людям как пища любви, — пробормотал он, но Евтерпа протянула ему тарелку с пирожными, и адмиралу пришлось подчиниться.
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы, земляне, могли вернуться в собственное прошлое и записать для меня древнюю земную музыку, — робко сказала Евтерпа.
— Ага! — Йоно лучезарно улыбнулся. — Значит, вы хотели попросить нас об этой услуге? Ответ будет положительным.
— Подождите! — Рембрандт вскинул обе нижние руки. — Я как раз спорил с сестрой по этому поводу. Мы, Другие, давно избавились от металла, который делает возможными путешествия во времени. Они слишком опасны. Лишь Норби теперь обладает этими способностями, и, насколько я понимаю, его предыдущие путешествия совершались в силу необходимости, а не по чьей-то прихоти или легкомыслию.
— Изучение музыки и истории — это не легкомыслие, — ледяным тоном возразила Евтерпа. Ее голос внезапно показался Джеффу очень похожим на голос недовольной Элизабет Виктории Йоно. — Ты занимаешься одним видом искусства, брат, а я — другим. Я не прошу о чем-то, что может оказаться опасным для них или для истории их вида.
Рембрандт пожал плечами:
— В вашей Солнечной системе музыканты тоже такие упрямые?
— Когда просит ваша сестра, ей невозможно отказать, — произнося эти слова, адмирал напоминал средневекового рыцаря, получившего напутствие от самой королевы. — Мы все равно собирались отправиться в прошлое и сфотографировать животное, играющее важную роль в истории моей семьи. В ночное время мы можем опуститься на антиграве над деревней моих предков и записать их музыку, не привлекая к себе внимания.
— Я буду с нетерпением ожидать вашего возвращения, — сказала Евтерпа.
«Мы попались, Джефф, — телепатически простонал Норби. — Постарайся вытащить адмирала отсюда, пока мы не остались до ужина!»
Глава пятая
В ПРОШЛОЕ!
Вернувшись на корабль, Йоно мог говорить только о Евтерпе.
— Потрясающая женщина! Изумительная! Проклятье, я же собирался описать ей слонов — хотя она, возможно, видела их изображения в наших программах. Телевидение и голографическое кино существуют уже не один век.
— Она вполне могла все эти годы смотреть наши программы, — добавил Норби, подтолкнув Джеффа. Но Йоно лишь отмахнулся от него.
— Я хотел объяснить ей, что африканский слон, Loxodenta Africana — крупнейшее сухопутное животное, обитающее на Земле. Готов поспорить, кадет, ты не знаешь, какое животное идет следом за ним.
— Гиппопотам?
— Неверно. Впрочем, ты недалек от истины, поскольку гиппопотам — третье по величине сухопутное животное, а вторым является азиатский слон, Elephas maximus. Многие люди забывают, что эти слоны принадлежат к разным видам.
— Потрясающая новость, — проворчал робот.