Выше орлиного сердца покоился фиолетовый аметист, взятый из серебряного венца лордов Скайнов, властителей Атерланда, а глазом золотой птице служил чёрный опал с радужными прожилками, который тогдашний лорд Таммарен добровольно отдал вместе с железным перстнем, служившим ему оправой.
Под сердцем находился прекрасный изумруд, поражавший своей чистотой и аккуратностью граней. Некогда лорды Майвены отбили его у эльфов, теперь же он украшал чело правителя Энгаты в знак его власти над лесами королевства. В самом низу, на орлином хвосте, красовался кроваво-красный рубин в форме перевёрнутой капли. Лорд Вейлен Рейнар, лично вынувший его из собственной короны, утверждал, что это застывшая капля драконьей крови. Едва ли Эдельберт Эркенвальд в это поверил, но очарования камня, таившего в себе причудливые дымчатые узоры, он не признать не мог.
Больше на передней части короны камней не было. Символы остальных регионов королевства поместили на боковые крылья. Их украшали огненные капли янтаря, словно слезы застывшего пламени, символ южных земель Энгаты, и льдинки аквамарина из диадемы владык Золотого берега.
Власть над островами Миррдаэн Эдельберт получил последней, женившись на леди Эйлинн Русворт. В знак этого союза он велел украсить крылья короны белоснежными жемчужинами с её свадебного платья.
Эдвальд вспомнил, как несколько этих жемчужин осыпались, когда корона ударилась об пол, упав с отрубленной головы Альберта Эркенвальда. И только теперь он задумался, что это могло быть предзнаменованием будущего предательства королевы Мередит.
Эдвальд молчал и завороженно глядел на корону, что в народе прозвали кровавой. В памяти всплыло всё то, что он когда-то сделал, чтобы заполучить её. Он вспомнил смрад сотен убитых под Лейдераном. Вспомнил воды Руки лорда, что сделались алыми от крови после битвы. Наконец, бросил взгляд на железный кулак, в котором отражалось его собственное лицо.
Первым нарушил молчание Альбрехт Эльдштерн, коротко кашлянув.
— Уверен, его императорское величество оценит этот весьма неожиданный жест по достоинству. Сейчас я не могу предсказать его реакцию, но, полагаю, мы сумеем прийти к компромиссу. Я сегодня же отправлю в Риген письмо.
На этом переговоры завершились. Когда Альбрехт Эльдштерн поднялся с места и направился к двери, король остановил его.
— Полагаю, я не ошибся, сочтя вас родственником Карла Эльдштерна, — вкрадчиво произнёс Эдвальд.
— Да, ваше величество, это действительно так. Разве вы знаете о нём?
— Более того, — улыбнулся король, — он прямо сейчас находится в замке. Думаю, прежде чем писать письмо императору, вы захотите увидеться с братом и внучкой.
— Как? — вскинул брови старик. — Неужели Рия тоже здесь?
— Можно сказать, они оба здесь живут и работают. Спросите о них в лечебнице замка. Сир Гильям вас проводит.
* * *
Угрюмого вида рыцарь гвардии, которого король назвал сиром Гильямом шествовал впереди и каждый его шаг сопровождался металлическим хрустом доспеха. Альбрехт следовал за ним по пятам, стараясь не заблудиться. Чёрный замок показался ему местом мрачным и запутанным. Он уже проводил взглядом с полдюжины лестниц и, наверное, больше десятка поворотов.
Узнать, что Карл и Рия находятся прямо здесь, было для него невероятной неожиданностью. Поначалу Альбрехт даже не поверил собственным ушам, услышав такое от его величества, но теперь изумление переросло в волнение. Он не видел брата уже очень давно, да и расстались они не самым лучшим образом.
Когда в Ригене разразилась чума, он до последнего надеялся, что болезнь обойдёт их стороной. В этом он оказался прав: мор забрал его сына и невестку. Малышка Рия была разбита. Альбрехт предложил им с Карлом поселиться в Аркентале и некоторое время они прожили там. Потом Карлу вздумалось уехать в Энгату, и он позвал брата с собой. Поначалу Альбрехт даже согласился, но позже его одолели сомнения: что ему, имперскому магу, делать в стране, недавно сбросившей владычество Ригена? И что там будет делать Карл? Тот упрямо утверждал, что им будет лучше где угодно, кроме «проклятых зачумлённых городов империи».
Однако заразу удалось сдержать. Моровое поветрие прошло по северу страны, едва зацепив столичные земли. Вот только Карл об этом уже не узнал. Они с Альбрехтом разругались, когда тот попытался отговорить брата уезжать. Алхимик тогда назвал его напыщенной бездарью, получив жестокий ответ. «Разочарование родителей» — вот что Карл услышал от брата. С тех пор не было ни дня, когда Альбрехт бы не сожалел об этих в сердцах брошенных словах, и теперь ему, наконец, предстояло посмотреть брату в глаза.
Сир Гильям остановился в небольшом зале с окнами-витражами.
— Спросите здесь, — кивнул он в сторону двери и зашагал прочь.
Затаив дыхание, Альбрехт Эльдштерн, почётный профессор аркетальского университета, легонько толкнул потрёпанную деревянную дверь, что отделяла его от столь важной встречи. За ней оказались больше дюжины коек в два ряда, а между ними деловито сновали молодые девушки в просторных белых одеждах.
Почти все кровати пустовали, кроме нескольких, и старик пошёл вдоль них, пытаясь высмотреть знакомое лицо среди появлявшихся и исчезавших работниц замковой лечебницы.
— Герр Эльдштерн? — донёсся слабый хриплый голос.
Альбрехт обернулся и увидел лежащего на одной из коек лысого мужчину с безобразным шрамом на лице.
— О, простите, обознался. Но так похож… — бедняга зашёлся в кашле. Он выглядел крепким, но Альбрехт не понаслышке знал, что болезни не щадят даже таких.
— Но частично вы правы, я действительно Эльдштерн. И… вы говорите по-ригенски? — добавил он на родном языке.
— До чего же приятно услышать знакомую речь в таком поганом месте… — лысый улыбнулся уголком губы, что не был перерезан шрамом, и усмехнулся. — Кажется, здесь становится слишком много Эльдштернов. Или у меня снова жар.
— О, вы, должно быть, перепутали меня с моим братом, — от волнения у Альбрехта перехватило дыхание. — Он здесь бывает? Его зовут Карл Эльдштерн.
— У Карла есть брат? Нет, его здесь нет. Трудится над… чем-то. Не знаю, мне не говорят. Да и плевать… — собеседник снова закашлял. — Если вас не затруднит… подать этот кувшин…
Когда Альбрехт помог человеку утолить жажду, тот облегчённо вздохнул.
— Должно быть, это у вас семейное — появляться в нужное время в нужном месте. Хе-хе! А вот ещё одно подтверждение, — лысый взглянул куда-то за плечо Альбрехта.
Маг обернулся и увидел такое родное и такое изумлённое лицо.
— Рия… — выдохнул он.
— Дедушка Альбрехт? Это в самом деле ты? — девушка заговорила на ригенском, подбирая каждое слово.
В ответ старик заключил её в такие