— Понимаю, Александр Вениаминович. Вы говорите о том, что отдалённые потомки хазар решили так же поиграться в солдатики, вернее сказать, в наёмники?
— Именно так. И следует отметить ещё одну черту сходства, а именно то, как наёмники мгновенно стали врагами своих нанимателей.
— Позвольте, Александр Вениаминович, а почему не восставали янычары, мамелюки и иные воины-рабы?
— Потому что и культура, и обстоятельства разные. Скажем так: имеет место разница между восточным и западным способом мышления. Согласитесь, мамелюки являлись привилегированным классом в своей стране, а то, что их покупали, вообще-то в рамках обычаев. Во всяком случае, карьеру он мог сделать на зависть многим формально свободным людям.
— О да! Вплоть до султанов, а уж визирей из них вышло множество.
— А в наших, западных, случаях платят наёмникам не намного больше, чем в регулярной армии, а вот всё остальное, в том числе и реальный карьерный рост, для них недоступно. И прав у них нет никаких. Скажем, войско русских наёмников после неудачного похода перебили другие наёмники, так сказать, в наказание за плохо выполненную работу.
— Господи Христе! Это правда?
— Истинная правда. А у английских наёмников ситуация точно та же, даром что на иной манер. Вы же знаете, что британский монарх фактически отрёкся от них?
— Знаю. Читал удивительный документ от МИД Великобритании. Да, такие ответы без санкции высшего лица государства не даются. Думаю, это значит, что король Георг Шестой совсем не хочет этой войны в том смысле, что бенефициар совсем не он.
— Именно поэтому его генералы не рвутся в бой, а офицеры и вовсе мечтают дезертировать. Но от государства обежать ещё можно, а вот от кредитора распустившего щупальца по всему миру — шалишь.
— Какой же вариант выдвигает наш «доблестный» супротивник?
— В том-то и дело, что внятного предложения от него не последовало, и я понимаю почему.
— Действительно, проясните ситуацию.
— Начнём с того, что сдать в плен армию численностью больше миллиона штыков, группировке втрое слабейшей, желательно без боёв, практически… нет, всё-таки просто малореально. Впрочем, кое-какие идеи у меня есть, нужно лишь покрутить их, рассмотреть с разных сторон.
— Что же, даю вам полную волю, занимайтесь Александр Вениаминович. От меня что-то потребуется?
— Хм… Пока ничего, но если возникнут определённые идеи, позвольте к вам обратиться.
— В любое время, включая и время сна.
* * *
Уже в приёмной командующего Александра изловил посыльный от начальника узла связи:
— Ваше сиятельство, поручик Адриани просит срочно прибыть к нему.
— В чём дело не знаете?
— Только и знаю, что поступила сверхмолния из Петербурга. Более не известно ничего.
Начальник узла связи встретил Александра на пороге, не медля ни секунды, молча проводил его в отдельную комнату, где сидел только телеграфист, и закрыл за ним дверь.
— Что, чёрт возьми, происходит? — недовольно буркнул Александр.
А телеграфист, увидев гостя, молча застучал по клавишам телетайпа.
Вжик! — скользнул нож устройства, закреплённого выше телетайпа, и телеграфист подал лист с первыми строчками разговора:
«Станция РНТ-15-ТН-128: Абонент на переговоры прибыл.»
«Доброе время суток Александр Вениаминович. У нас ночь, у вас не знаю. У аппарата Иван Константинович. Вы готовы к разговору?»
— Отвечайте: «К разговору готов».
Телеграфист бегло напечатал сообщение и нажал на кнопку отправки. Каретка аппарата затарахтела, и перед Александром лёг новый лист:
«Иван Константинович: Только что мне сообщили, что ваш противник вышел с предложением переговоров, это хорошо, но недостаточно. Первое. Поручаю вам провести переговоры и обеспечить безопасную доставку генералитета в Великобританию. Отвечаете головой. Второе. Одновременно, хоть разделитесь пополам подобно амёбе, но организуйте переговоры с вождями индийского народа, решившего создать независимое государство. Дирижабль с полномочными представителями будет в Харбине завтра».
«Генерал-майор князь Грумант: Ваше императорское величество, могу узнать, почему именно я?»
«Иван Константинович: Каприз переговаривающейся стороны. Переговоры, вполне неофициально и без дальних планов, начала Агата Юрьевна. Она вела переписку с жёнами вождей, а они почему-то решили, что ваше слово весит больше чем других моих генералов и дипломатов. И пожалуйста, без чинов».
«Александр Вениаминович: Откровенно говоря, опасаюсь напортачить по неопытности».
«Иван Константинович: Чушь и вздор. Самолётной эстафетой отправлю вам лучшего советника МИДа».
«Александр Вениаминович: Какие будут предварительные условия? И вообще, я должен предъявлять полномочия?»
«Иван Константинович: Определитесь по обстоятельствам. Обещайте хоть розовых слонов с бантиками на ушах, но в меру наших реальных возможностей».
«Александр Вениаминович: Могу я обещать помощь в строительстве их национальной армии и оборонной промышленности? Также желательно получить ваше принципиальное согласие на обучение их офицеров в наших училищах и академиях».
«Иван Константинович: Очень здравое предложение. Думаю, то же может распространиться на их инженеров и техников. Но желательно, как вы умеете, сделать это за счёт интересанта. Им нужнее чем нам».
«Александр Вениаминович: Это очевидно. Я считаю, что нам нужно озаботиться судьбой английских офицеров из Среднеазиатской армии».
«Иван Константинович: На кой чёрт вам эти неблагодарные свиньи?»
«Александр Вениаминович: Воля ваша, но даже пяток-десяток завербованных агентов окупят спасение этих людей».
«Иван Константинович: Зная ваши методы работы, думаю, что агентов будет больше, причём искренних и верных. Добро. Торгуйтесь, но помните, что денег тратить мне жалко».
«Александр Вениаминович: Никаких проблем. Обойдусь и трофейным оружием».
«Иван Константинович: Отлично. Этот вопрос мы разрешили. Есть ли ещё вопросы?»
«Александр Вениаминович: Есть. Давно хочу вас спросить: не пришла ли пора делить Китай?»
«Иван Константинович: В каком смысле делить? Между кем и кем?»
«Александр Вениаминович: Делить на несколько государств, желательно враждебных по отношению друг к другу».
«Иван