А что, хорошая идея, решено, попрошусь на постой к дядь Васе. Оно, конечно, бежать из собственного дома такое себе решение, но и подставляться под откровенную подставу не лучший выход. То, что у Лизы богатая фантазия и полный порядок с импровизацией, которую они с удовольствием применит в случае необходимости, я нисколько не сомневался. Вон как с ногой-то все провернула. А тут либо не спать всю ночь с такой гостьей, либо проснуться и узнать, что Баринова беременна, а то и изнасилована нехорошим непокладистым злодейским мной. А дальше выбор простой: женись или сядешь.
— Вот! — Лиза расцвела улыбкой, вытащив из недр своей сумочки какую-то серую бумагу.
— Что это? — поинтересовался, не делая попытки подняться.
— Газета, — еще шире улыбнулась Баринова.
— Ну, газета, и что? — не понял я. — Ради какого-то клочка бумаги ты тащилась через полстраны, чтобы сказать мне — это газета? — хмыкнул я. — Лиза, я взрослый человек, что такое газета знаю. Даже выписываю, — я кивнул на стол, там на краю лежала приличная стопка прессы. Некоторые я покупал, чтобы освежить в памяти события моей новой современности. Пару штук выписал, чтобы быть в курсе последних новостей.
Елизавета удар приняла, даже лицо не скривила.
— В этой газете, Егор, — начала было Лизавета, но тут же состроила милую моську и нежным голоском попросила. — Егор, пожалуйста, пересядь поближе. Ну что мне, кричать, что ли на всю комнату? — Баринова умильно улыбнулась и похлопала ладошкой по покрывалу рядом с собой.
— Да не такая уж и большая у меня комната. Да и я вроде не глухой, со слухом все в порядке. Говори, или расходимся спать.
Я широко и смачно зевнул, даже не подумав прикрыть рот рукой, как порядочный юноша. Лиза сморщилась, но замечаний не последовало.
— Куда расходимся? — всполошилась Елизавета.
— Баринова, хватит ваньку валять, и дуру включать. Говори, зачем приехала, — рявкнул я.
— Какой ты стал… злой… в этой своей деревне, — глаза Лизаветы вновь наполнились слезами, грудь бурно вздымалась, пальчики нервно мяли старую газету.
— Лиза, я оценил. Правда, браво, — я пару раз небрежно хлопнул в ладоши. — А теперь ближе к делу, спать хочу, — приказал артистке.
— Егор… нам… мне случайно в руки попала эта газета… — тут же затараторила Лиза, но оговорочку про «нам» я услышал. Значит я прав, семейный совет постановил и отпустил Лизавету в Тмутаракань на поиски утраченного жениха. Осталось понять, зачем отцу Бариновой понадобился бывший ухажер дочери.
— Что за газета, — поинтересовался я.
— Ой, название такое колоритное, — тут же восхитилась Лиза. — «Сельская новь», мило, правда?
«Твою ж дивизию, — выругался я про себя. — Похоже, интервью с Григорян каким-то образом попало в Москву», — прикинул я и не ошибся. Лизавета не дождалась от меня ответа и продолжила:
— Здесь интервью с товарищем Гри-го-рян, инспектором, — Лиза по складам прочитала фамилию. — И в этой статье целая колонка про тебя!
Девушка подняла на меня горящие восторгом глаза.
— И что? — охладил я неуместный восторг.
— Егор! Как ты не понимаешь! Это же прорыв! Это… то, о чем ты всегда мечтал! Ты всегда хотел заниматься новаторством, придумывать, внедрять в жизнь! — Лиза так забылась, вспоминая прошлое, что едва не спалилась, но вовремя вспомнила про больную ногу. И в последний момент передумала вскакивать с кровати и бежать ко мне.
Я с интересом наблюдал, как девчонка сначала едва подскочила от нетерпения, а затем поморщилась и откинулась на подушку якобы от боли. Подушку эта лиса заранее подложила за спину, чтобы удобней было сидеть. И красиво падать. Аж любопытно стало на мгновение: если бы Егор был самим собой, а не мной, повелся бы на весь это цирк с конями и русалками?
— Лиза, какой к черту прорыв? Обычная работа. Ну, понравился я товарищу Григорян как молодой специалист, что такого? Просто у приставки «столичный» всегда проблемы.
— Столичный не приставка, а прилагательное, — машинально исправила Баринова, через секунду до нее дошло, и Лиха мило хихикнула. — Ах, ты о другом. и все равно, Егор, ты просто не понимаешь! Сейчас такое время, нудно ковать железо, пока горячо! Папа сказал, с твоим потенциалом тебе карьера гарантирована за два года! И диссертацию ты быстро напишешь. А там кафедра все что захочешь! — взволнованно продолжила Елизавета, подавшись ко мне. — В Москве с твоим талантом тебя сразу заметят. А здесь в этой… в этом селе… на периферии все будет очень долго! Егор, пожалуйста, послушай меня! Ну и папа…
Лиза испуганно на меня посмотрела, сообразив, что проболталась окончательно в пылу убеждений, но, не заметив никакой отрицательной реакции с моей стороны с энтузиазмом продолжила.
— Так вот папа тебе поможет! В следующем году состоится очередная конференция учителей. Ты уже знаешь, что с этого года по всей стране начнутся олимпиады? Напомни, потом расскажу подробней, — пообещала Лиза, заметив мой интерес. — Сейчас не об этом. Так вот… Создается специальная группа по воспитанию и педагогическому новаторству. А у тебя столько идей, столько идей! Ведь ты всегда мечтал о… о симбиозе педагога и ученика, о другом подходе к методике проведения уроков… Эти твои идеи, они не просто новаторские! Это новое направление в педагогике! Егор, тебе нельзя здесь оставаться! — внезапно закончила Баринова, уставилась на меня горящими глазами.
— С чего ты взяла, что у меня много новых идей по улучшению образовательного процесса? Советское образование самое лучшее в мире, тебе ли не знать. Ну, было дело в институте, так было и прошло, говорить не о чем, — открестился я от Лизиных восторгов и планов, усмехнулся девчонке глядя прямо в глаза.
Блеск слегка потускнел, как и восторг. Лиза растерялась, даже смутилась, захлопала ресницами, потупила глазки. Не этого ожидала Баринова в ответ на свою пылкую речь и намеки