— Ага, нашли что-то типа нефти, а песок переплавляете в стекло! — «Перевёл» для себя Ярослав. — Ну, что же — умно! Умно придумали, молодцы!
— Со временем… — Жрец сделал многозначительную паузу, — со временем мы стали хозяевами этой пустыни!
— Хозяевами? — Ярослав усмехнулся. — Тогда объясни, кто вам недавно таких люлей навешал, что больше половины стражников сейчас — зеленые новички. Да и тех — меньше сотни! Хотя и сотник у вас всего один остался!
Корв нахмурился и опустил голову.
— Этот страшный… разгром… произошел месяц назад! В том рейде погибло больше двухсот наших воинов! — Скрипнув зубами от злости, выдавил из себя признание Корв.
В комнате повисло тягостное молчание. Ярослав первым нарушил его:
— Так что там произошло? Почему такие потери?
Корв снова начал нервно ходить по комнате.
— Мы напали на поселение Сихаров в предгорьях южного хребта. Мы нарочно зашли так далеко на юг, считая, что там, в глубине владений Сихаров, нас не будут ждать. И поначалу всё шло замечательно — мы почти не встретили сопротивления — деревню охраняли всего пять воинов, большинство караулило нас на границе. Мы убили всех мужчин и большинство женщин…
— А женщин-то зачем убили? — насторожился Ярослав.
— Потому что мы воюем с ними почти пятьсот лет! — Выкрикнул Корв. — Сихары — не нищие кочевники, крысы пустыни, а настоящие воины! Каждая стычка, каждый бой с ними всегда приводил к размену один к трем или даже один к пяти! Не в нашу пользу! Поэтому при каждом удобном случае мы убиваем всех! Всех!
Корв отошел к столику, налил себе из кувшина воды, жадно выпил и после долгой паузы продолжил.
— Если честно, то сихарских женщин и детей мы в тот раз увидели впервые! Поэтому немного растерялись. Но скорее всего их бы не тронули. Побаловались бы с девками, да в Храм увели. Хотя мы злые были после боя — те пять Сихаров, которые охраняли деревню, очень дорого продали свою жизнь, мы потеряли тридцать человек. Но тут кто-то из этих баб ткнул нашего стражника ножом. Когда он попытался на ней юбку задрать. И тут же они всем скопом на нас кинулись — и бабы и подростки. Ну и… мы порубили их всех. Хотя и нашим досталось — эти бешеные десятерых зарезали.
Ярослав потрясенно молчал. Молчал по двум причинам: от рассказа жреца и от того, что где-то в закоулке сознания скрежетал зубами вроде бы потерянный владелец тела. И второе пугало Краснова как бы не сильнее первого.
Корв присосался прямо к кувшину и вылакал весь за несколько глотков. На него эта страшная история тоже действовала угнетающе.
— Мы все-таки взяли пленников — совсем юных детишек. Всего полтора десятка. Но на обратном пути… — он сглотнул, — на обратном пути угодили в засаду. Там был довольно узкий выход из ущелья — Сихары завалили его камнями на наших глазах, раздавив отряд авангарда. Потом начался обстрел. Сначала Сихары стреляли из укрытий, у них очень мощные луки, заговоренные шаманами — стрелы пробивали щиты и стоящих за ними стражников насквозь. Потом кто-то из сотников схватил за волосы сихарского мальчишку, поднял над землей и стал вопить, что будет резать детям головы, если нас не выпустят из западни. И тут Сихары не выдержали и бросились врукопашную… Это… это было… это было страшно!
Внезапно у Ярослава начался какой-то непонятный припадок: ему вдруг захотелось завыть от ярости. Казалось, что от неожиданно накатившей боли сейчас взорвется голова. Сердце… Это чужое мощное сердце, неторопливое даже во время силовых тренировок, сейчас молотило с частотой больше сотни ударов в минуту. Присвоенное тело варварского воина дрожало, как в лихорадке. Ярослав был близок к потере сознания, но жрец не замечал этого — в комнате было уже совсем темно.
— Их было всего семеро! Нас к тому времени оставалось больше двухсот! — тихим упавшим голосом продолжил Корв. — Чудовищная разница в численности их не остановила! Они как ураган прошлись по нашим рядам, опустошая их. Я потом посчитал, что в момент рукопашного боя мы потеряли больше стражников, чем от предшествующего обстрела. Сихары дрались, как демоны. Хотя и оставались людьми — я ясно видел, что и они получают многочисленные раны от наших мечей и копий. Но даже полностью покрытые своей и чужой кровью, они продолжали бой! Пока не пали один за другим. На ногах остался всего один воин, самый молодой и ловкий из всех, не получивший до этого ни одной серьезной раны, только мелкие порезы. Мы окружили его стеной щитов и прижали к стене ущелья. Он стоял, слегка согнувшись, напружинив ноги, готовый к немедленному броску, прикрывая голову кулаками, в одном из которых был зажат кинжал, его последнее оружие — свой меч, булаву и топор он утратил в схватке. Кто-то из уцелевших сотников крикнул ему сдаваться — мы устали от боя, еле стояли. Но Сихар зарычал нам в лицо и начал танец смерти…
— «Эйнхель»? — уточнил Краснов. Он уже догадался о том, что было дальше.
— Да, Сихары называют этот ритуал «Эйнхель». — Кивнул жрец. — Это, в общем, не танец… Просто движения воина при этом такие… танцующие! Это что-то вроде боевого транса, в котором человек перестает думать о смерти и мечтает лишь об одном — увести с собой за черту как можно больше врагов.
— Правильно я понимаю, что сейчас моя душа находится в теле этого воина? — снова уточнил Ярослав.
— Ты верно угадал! — Корв медленно кивнул несколько раз. — Теперь ты понимаешь, почему стражники во дворе так отреагировали на твою тренировку. Они словно снова вернулись в то кровавое ущелье.
— И как вам удалось взять меня… э-э-э… Сихара живым? — Ярослав с большим трудом сумел взять контроль над организмом, пульс перестал частить, дыхание выровнялось, пелена перед глазами отступила.
— Нам повезло, мы захватили это тело практически неповрежденным — десятки порезов по всей поверхности не в счет, от них Сихар бы не умер. Повезло нам, конечно, относительно — во время своего «танца» он убил и ранил еще десяток стражников. В том числе двух сотников. Всё решил счастливый