Каретный сарай еще более древний, чем дом, служил гаражом для двух машин. На крыше высился маленький бельведер с вертикальными солнечными часами у основания. Двери гаража были открыты — единственное неаккуратное место, — и внутри Уэксфорд увидел машины. И снова его позабавило это общее явление, которое он решил назвать законом Уэксфорда. В этот момент женщина как раз открывала дверцу бледно-голубого «минора». С ребенком на руках она захлопнула дверцу и протиснулась между своей маленькой машиной и огромным, великолепным синим «плимутом», стоявшим в футе от ее «минора».
Фраза «женщина с ребенком» предполагала, что речь идет о крестьянке с закутанным младенцем. Но, взглянув на нее, Уэксфорд подумал, что к ней больше подходит «леди с наследником».
— Чего вам надо? — спросила она резким, визгливым голосом местных богатых женщин. Она собиралась добавить, что ничего у коммивояжеров, продающих товар «от двери к двери», не покупает, но Уэксфорд, угадав это намерение, опередил ее, поспешно назвав и спросив, можно ли видеть ее мужа.
— Он в хирургическом кабинете. Обойдите кругом по переплетенной дорожке.
Детектив не совсем ясно представлял, как может выглядеть «переплетенная дорожка», но когда подошел к ней, то понял, что не ошибся. Мысленно улыбнувшись, он спустился по каменным ступенькам и попал в зеленый туннель. Над его головой соединялись и сплетались ветвями яблоневые и грушевые деревья, и то там, то здесь виднелись еще зеленые плоды. Дорожка вела к оранжереям, а бывшую конюшню Виго превратил в хирургический кабинет. Среди этого торжества красоты природы поразительным диссонансом казалась табличка с указанием часов работы зубоврачебного кабинета. Уэксфорд открыл половинчатую дверь лошадиного стойла и вошел в приемную.
Хорошенькая девушка в белом халате вышла ему навстречу, и он напомнил ей о назначенном свидании с Виго. Потом он оглядел помещение.
Интересно, как себя здесь чувствовал Чарли Хаттон, совсем не подходящее для него место. Стены были оклеены обоями в полоску в стиле английского ампира, и возле них стояло несколько кресел, обтянутых тканью такого же рисунка, выглядевшие, как музейный антиквариат. На окнах висели шторы из темного индийского коленкора, разрисованного альонами. Солнечные лучи, отражаясь от маленькой люстры, рисовали на потолке радугу. Уэксфорд подумал, что помещение напоминает гостиную человека, не лишенного вкуса. В этот момент девушка вернулась и сообщила, что мистер Виго готов сейчас его принять.
Уэксфорд последовал за ней в хирургический кабинет. Здесь не было ничего из ряда вон выходящего. Только обычные кресла и подносы с инструментами, всевозможные ванночки, тисочки и проводочки. Бледно-голубые жалюзи закрывали окна, не пропуская полуденное солнце.
Виго стоял возле одного из окон и перебирал пальцами инструменты. Когда детектив вошел, он не оглянулся. Уэксфорд сухо улыбнулся. Он знал эту характерную манеру некоторых врачей и дантистов постоянно принимать позу сверхзанятых, сверхпогруженных в проблемы специалистов. Это часть мистического действа. Когда Виго оглянется, он выразит удивление и уклончиво извинится за то, что так увлечен проблемами, недоступными пониманию полицейского.
У дантиста была красивая львиная голова со светлыми густыми волосами. Челюсть сильная и выступающая вперед, губы тонкие. Когда он состарится, его лицо будет напоминать щелкунчика, но до той поры еще далеко. Он вроде бы что-то подсчитывал, а когда кончил и обернулся, то среагировал точно так, как и предвидел Уэксфорд.
— Простите меня, главный инспектор. Небольшой вопрос, который надо было обдумать. Как я понимаю, вы хотите поговорить со мной о покойном мистере Хаттоне. У меня пациенты только после ленча, так что нам лучше пойти в дом.
Он снял белый халат и остался в безупречном голубом костюме из шелковистой ткани. Покрой, цвет и ткань казались не вполне мужскими и не очень соответствовали его росту и мощной мускулистой груди. У него была фигура регбиста международного класса — Уэксфорд со своим ростом в шесть футов почувствовал себя рядом с ним коротышкой.
Потом вместе с доктором Виго он снова попал под сень переплетенной дорожки, и они вошли в дом через застекленную дверь, выходящую в сад. Впечатление было такое, будто детектив попал в музей. Уэксфорд озадаченно замедлил шаг. Он слышал о китайских комнатах, о фарфоровых чиппендейловских стульях, но никогда не видел комнаты, обставленной в таком стиле. Искрящиеся цвета обстановки напоминали сад, окружавший дом, но только в монохромном изображении. Ноги утопали в ковре, голубые и кремовые оттенки которого напоминали летнее небо. И Уэксфорд, испытывая неловкость, опустился в кресло, предложенное ему Виго.
— Не знаю, что вы можете спросить у меня о зубах мистера Хаттона, — сказал Виго. — У него не было собственных зубов.
Уэксфорд пришел поговорить о деле, и никак не мог приступить к разговору. В такой обстановке обсуждать искусственные зубы? Его взгляд упал на шахматные фигурки, расставленные в дальнем углу стола. Одна против другой выстроились две армии, первая из слоновой кости, вторая из зеленого жадеита. Вооруженные пешки, белые с копьями, а зеленые со стрелами, сидели верхом на лошадях. У одного из зеленых рыцарей, закованного в доспехи, было современное лицо западного человека. Четко вырезанное лицо, совершенно абсурдно напоминавшее Чарли Хаттона. Он улыбался Уэксфорду, словно подбадривая его.
— Знаете, мистер Виго, — начал детектив, оторвав взгляд от фигурок и переведя его на тонкий, как яичная скорлупа, сервиз для жасминного чая, — удивляет нас, как человек его положения мог заказать такие превосходные искусственные зубы. Я пришел к вам, потому что хочу, чтобы вы рассказали все, что знаете о мистере Хаттоне, особенно упомянув о том, есть ли у вас догадки об источнике его доходов.
— Я знаю только, что он водил грузовик. — Виго все еще испытывал гордость и наслаждался удивлением своего визитера. — Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Меня это тоже удивило. Я не знаю многого, но то, что знаю, расскажу вам. Мистер Хаттон записался на прием в конце мая. До этого он никогда не был моим пациентом.
В конце мая. Двадцать второго мая Хаттон положил на свой банковский счет пятьсот фунтов, несомненно, свою долю таинственного и неуловимого угона машины.
— Если хотите, могу сказать вам точную дату. Перед вашим приходом я посмотрел в книгу регистрации. Вторник, двадцать первое мая. Он позвонил мне во время ленча. По счастливой случайности в тот день один из пациентов отложил свой визит, так что я мог принять его почти немедленно. Кстати, он носил протезы с двадцати лет, но они были очень плохо сделаны. Он стеснялся открыть рот и хотел сделать