— Да там, в гримёрке, Шурик сниматься отказывается, — отмахнулся Гайдай. — Говорит, что в кровать с незнакомой актрисой не ляжет. Ничего, сейчас мои ассистенты его уломают.
— Я его сейчас сам уломаю, — проворчал я себе под нос и ринулся гасить назревающий конфликт.
В отличие от Леонида Гайдая у меня времени было в обрез: сегодня рабочая смена до темна, и завтра от зари и до вечернего авиарейса в Ленинград. А в маленькой комнатушке, где актёрам между дублями пудрили лицо и поправляли макияж, действительно разыгрался самый настоящий спектакль. Александр Демьяненко сидел, скрестив руки на груди, и все увещевания ассистентов режиссёра Игоря и Татьяны пропускал мимо ушей. Рядом с ним стояла и актриса Наталья Селезнёва, которая подобного поведения от опытного артиста просто не ожидала.
— Ещё раз повторяю, что раздеваться не буду! — прошипел Демьяненко, когда я появился на пороге гримёрки.
— А как мы тогда с тобой ляжем в койку? — спросила Селезнёва.
— Так и ляжем в платьях, то есть ты в платье, а я в штанах и в рубахе! — выкрикнул наш мятежный Шурик.
— Александр Сергеевич, так дела не делаются, — произнесла ассистентка Татьяна.
— Мы будем жаловаться по месту вашей службы, — стал угрожать ассистент Игорь.
— Жалуйтесь сколько угодно, — снова зашипел Демьяненко. — Я — серьёзный актёр, и голой жопой перед камерой светить не намерен.
— Да вы посмотрите, с какой красавицей вам придётся светить, — попыталась пошутить Татьяна.
— По барабану! Не разденусь и точка! — нервно выкрикнул Шурик.
«Жаль, что рукоприкладство в кинопроизводстве запрещено, — подумал я, обозревая всю эту нелепую картину, — сейчас бы как дал один подзатыльник и всё бы сняли с первого дубля. Максимум со второго».
— Хватит! — наконец рявкнул я. — Сниматься будет дублёр. Однако в сценарии внесены изменения.
— Какие ещё изменения? — захихикала Наталья Селезнёва.
— Будем снимать имитацию студенческого полового акта, — прорычал я.
— Какого акта? — хором проплетали ассистенты Гайдая.
— Того самого, после которого родятся близнецы, — я ткнул пальцем в сценарий. — Объясняю в деталях. Сначала снимаем крупно лицо товарища Шурика, по лбу которого стекает капелька пота. Затем крупно довольное лицо студентки Лидочки.
— Это ещё большой вопрос, буду ли я удовлетворена, — хмыкнула Селезнёва.
— Я постараюсь, потому что дублёром будет ваш покорный слуга, — прорычал я, стукнув себя в грудь. — А потом общий план через кусты, то есть через цветы, где всё будет в расфокусе. Но и этого достаточно, чтобы любой догадался, что происходит в студенческой общаге между экзаменами по Сопромату и физике элементарных частиц. А далее звучит такой диалог. «Саша, ты уже кончил?» — спрашивает Лидочка. Ответ Шурика: «Нет, я ещё только на втором курсе».
— Ха-ха-ха! — громко заржал ассистент Игорь.
— То есть сниматься будешь ты, а потом все подумают на меня? — пролепетал Александр Демьяненко. — Да мне потом прохода не дадут! — вскрикнул он.
— Ещё не поздно вернуться к прежнему сценарию, Александр Сергеевич, но решать нужно прямо сейчас, — доверительно прошептал я.
— Хорошо, — крякнул Демьяненко. — Однако играть я буду в плавках и в майке. Майку не сниму!
— Молодец, Саша, я тебя поддерживаю, — протараторила Наталья Селезнёва и, подмигнув мне, чмокнула Демьяненко в щёку. — Мне тоже второй сценарий не нравится. Мне тоже потом прохода не дадут.
— А я знал, что разум когда-нибудь победит, — сказал я, многозначительно подняв указательный палец вверх.
* * *
Вечером того же беспокойного дня, выжитый как лимон, в кабинете Леонида Гайдая я наконец-то добрался до телефона. Мне требовалось сделать звонок в Ленинград и уточнить расписание гастролей. Всё-таки деньги в моих карманах заканчивались, а творческие встречи и концерты — позволяли вновь почувствовать себя человеком, который легко может подарить джинсы кому-нибудь из друзей.
— Я звякну на «Ленфильм»? — спросил я разрешение у Гайдая.
— Валяй, — выдохнул он. — Что доконал тебя сегодня Демьяненко?
— Не то слово, — проворчал я, вращая диск телефона. — Как Шурик в кадре работает — просто хоть сейчас на страницы учебника по актёрскому мастерству. Каждый мелкий акцент расставляет с точностью ювелира. А как камера выключается, то убил бы. Это не так, то не этак.
— Хорошего актёра можно и потерпеть, — мечтательно произнёс Леонид Иович, вытянув длинные ноги на близлежащий стул. — Если завтра натуру отснимем, то считай — новелла о студентах готова. Лепота.
— Алло! — крикнул я, когда кто-то поднял трубку на том конце телефонного провода.
— Киностудия «Ленфильм» слушает, — послышался в трубке важный голос Генки Петрова, моего армейского друга и товарища.
— Здорова, Геннадий, — выпалил я. — Это Феллини. Дядя Йося далеко?
— Привет! — обрадовался он. — Нет его сегодня. Но для тебя он оставил записку, — далее в телефоне послышалась какая-то возня, потом что-то упало и, наконец, Генка зачитал оставленное мне послание. — Концерты в силе. Билеты раскупаются хорошо. В четверг жду для репетиции. С плёнкой поступил, как и обещал. Успел вовремя.
— То есть вовремя? — пролепетал я, вспомнив, что просил дядю Йосю пять коробок с киноплёнкой, где запечатлён детектив «Тайны следствия» и полёт «Сокола тысячелетия» вывезти с киностудии и припрятать. — Генночка, скажи мне, дорогой мой человек, что в моё отсутствие на студии произошло?
— Кхе-кхе-кхе, — раздалось в трубке. — Не имею права разглашать, дал расписку о неразглашении, — пробурчал он. — Приедешь, сам всё узнаешь. Но есть и хорошая новость. Я женился! Ха-ха!
— Когда это ты успел? — снова удивился я.
— Нужно было срочно расписаться, чтобы получить комнату в коммуналке, — весёлым голосом протараторил Генка. — Надоела общага. Приедешь, сам всё узнаешь!
— Ладно, — буркнул я. — Передай дяде Йосе, что прилетаю завтра вечером. До встречи, пока.
Я с задумчивым видом положил трубку на рычаг телефона и, нервно пройдясь по кабинету Леонида Гайдая, в принципе догадался о том, что произошло на киностудии. Если Генка подписал документ о неразглашении информации, следовательно «Ленфильм» посетили сотрудники госбезопасности. И значит, они что-то вывезли. И это что-то, по словам дяди Йоси — киноплёнка, которую я просил спрятать. Если быть точнее, то сотрудники КГБ изъяли все негативы и