И вдруг дорогу его танкам преградил милицейский мотоцикл с коляской. «Ну, хоть тут-то мне объяснят — в чём дело?» — обрадовался командир танкового взвода.
* * *
— Капитан комитета государственной безопасности Ян Игоревич Нахамчук! — выкрикнул я, показав красные корочки, когда с командирского танка ко мне спустился суховатый среднего роста 25-летний танкист.
— Старший лейтенант Скрябин, — козырнул он.
— Да, товарищ Скрябин, наделали вы здесь шума, напугали народ, — пробурчал я, кивнув по мигом опустевшей улице.
— Что происходит, капитан? — прошептал танкист. — Что там, на Красной площади, твориться?
— Кхе, — кашлянул я и тут же подумал, что этот боец вообще не в курсе дела. — Командиров много, а ответственности брать никто не желает? — подмигнул я.
— Есть такое.
— Поэтому сейчас вы и все ваши подчинённые идут со мной, — нагло и уверенно произнёс я. — Подпишете специальную бумагу, чтобы не загреметь на нары. А то там, около Кремля, толпа народа, куча зевак, испугаются, побегут, подавят друг друга насмерть.
— Да что там такое происходит? — опять запричитал командир танкового взвода.
— Группа американских диверсантов штурмует кремлёвскую стену, — буркнул я первую фантастическую глупость, что пришло в голову. — Быстрей-быстрей! — гаркнул я остальным танкистам. — Все выходим из танков и за мной! Сейчас каждая секунда на счету!
— А кто присмотрит за машинами? — старший лейтенант Скрябин вдруг схватил меня за руку.
— Кто-кто? — улыбнулся я. — Милиция присмотрит, — я кивнул в сторону своего случайного напарника. — Быстрей, каждая секунда на счету!
А примерно через минуту двенадцать бравых танкистов из Кантемировской дивизии я завёл во двор новенькой хрущёвской девятиэтажки, в подвале которой располагалась местная жилищно-эксплуатационная контора. В подобной конторе работал Афоня, герой кинокомедии Георгия Данелия. И замечательны эти конторы были тем, что, как правило, находились в подвале, и к тому же имели мощные железные двери и стальные решётки. В общем, это была идеальная камера предварительного заключения для подобных случаев.
— Заходим-заходим! — загудел я, открыв железные двери в подвал дома. — Каждая секунда на счету!
— Подожди, — неожиданно замер на пороге подвала командир танкового взвода. — А мы эту твою бумагу у танков что ли не могли подписать?
— Нет, — рыкнул я. — Для более подробной консультации мне потребуется телефонная связь с Кремлём. Вперёд лейтенант, не тяни резину.
Я подтолкнул старшего лейтенанта вовнутрь и резко захлопнул дверь, на которую тут же навесил мощный навесной замок. Само собой, через пару секунд с той стороны послышался добротный русский мат и множественные удары в толстое железное полотно этой двери.
— Слушай меня внимательно, бойцы! — рявкнул я. — Я тут оставил одного автоматчика, выберетесь наружу получите пулю в лоб. Так что сидите не дергайтесь, вам же лучше будет.
После чего я сам же пнул ногой по железной двери и побежал к танкам, где мой милицейский напарник должен был слить всю их горючку в канализационный люк.
* * *
На Красную площадь вместе с напарником я приехал примерно к 12 часам дня. Нонна в этот момент с музыкантами из «Поющих гитар» со сцены пела песню: «У нас, молодых, впереди года, / И дней золотых много для труда. / Пусть „Поющие гитары“ греют нам сердца, / Для любви сердца — той, которой нет конца». Лева Кочарян сопровождал какого-то кинооператора с камерой, показывал ему что надо запечатлеть для истории, и следил чтоб того не затолкали и не затоптали. А народ перед кремлёвской стеной в это время беззаботно веселился и танцевал. В общем, проводы на пенсию товарища Хрущёва получались в прямом смысле слова праздничные.
— Ну, ты парень и дал, — пожал мне руку милиционер. — Я как танки увидел, чуть штаны не испортил. А ты как попёр, как попёр…
— Я сам чуть штаны не испортил, — улыбнулся я. — Извини, пойду работать, а то тут без меня творится чёрт-те что.
Я ещё раз пожал руку напарнику и через толпу стал медленно пробираться в артистическую зону. И вдруг передо мной вырос лейтенант КГБ Артёмов. Глаза лейтенанта всё также испугано бегали и шарили по сторонам.
— Товарищ Нахамчук, Владимир Ефимович Семичастный требует, чтобы вы срочно прибыли в Сенатский дворец. Никиту сняли, и сейчас решается вопрос — кто займёт его место.
— Для этого мне нужна группа комсомольцев, — буркнул я.
— Роль комсомольцев сыграют наши сотрудники, — недовольно заворчал Артёмов и чуть ли не силком потянул меня в сторону Спасской башни.
Такое хамское отношение меня мгновенно вывело из себя, и я силой выдернул свой рукав из рук лейтенанта. Он смутился, прокашлялся и, не говоря лишних слов, стал молча пробираться в нужно направлении один, я же двинулся следом без посторонней помощи. Вообще, надо сказать, что этот странный тип меня ещё в первый раз очень сильно напряг. Создавалось такое впечатление, что лейтенант Артёмов находится под воздействием каких-то запрещённых веществ.
Однако когда мы выбрались из толпы и подошли к воротам Спасской башни, Артёмов очень уверенно показал свои корочки парням, которые охраняли вход на территорию Кремля. И я подумал, что мой провожатый, скорее всего, болен, наглотался аспирина, и приехала на службу не совсем в рабочем состоянии. Подобное случалось и со мной. Кстати, в этот самый момент, словно из под земли, выскочил младший преподаватель из далёкого свердловского УПИ.
— Я с вами, — заявил высокий и худой очкарик.
— Не требуется, — проворчал Артёмов.
— Толковый парень, пригодится, — возразил я, хлопнув преподавателя Григорьева по плечу.
— Дело ваше, — пожал плечами кагэбэшник.
Поэтому после небольшой проверки документов мы втроём устремились в Сенатский дворец. Что мне было известно об этом историческом здании? Так, только общие сведения: там находились квартиры и рабочие кабинеты Ленина и Сталина. А ещё в 1953 году в зале заседаний Совнаркома был арестован Берия, которого потом тупо шлёпнули как врага