Нет, остальных внуков Юрий Николаевич тоже любил. По-своему. Но никаких особых надежд не возлагал. И к процессам управления Семьей допускать даже близко не планировал. Не те способности, не та воля. И это нормально. Кто-то займется искусствами, кто-то пойдет по научной стезе. А кому-то придется взяться за тяжелую и сложную работу, чтобы и Фамилия жила дальше.
— Домой, господин? — раздался негромкий голос охранника.
Юрий Николаевич вздрогнул. Он и не заметил как провалился в легкую дрему. День оказался и впрямь очень насыщенный. Еще и арест одного из «фаворитов», которым он до сих пор просто не мог заняться вплотную…
— Домой, Вань, — махнул мужчина, с трудом заставляя себя открыть глаза.
В попытке сбросить с себя дрему он уселся подобнее и сделал несколько энергичных движений плечами.
— Слушаюсь.
Частенько Тюфякин, своей энергичностью и деловой хваткой представляющий разительный контраст с собственной фамилией, заезжал после тяжелого дня в какой-нибудь ресторанчик по дороге, чтобы хотя бы пару десятков минут провести в тишине, разгружая голову. Большего он пока себе позволить не мог.
Итак, арест дочери третьего внука…
Юрий Николаевич сделал еще пару разминочных движений шеей и вновь взял упавший на колени планшет, где была открыта вкладка со сводкой по происшествию.
— Ваня, — негромко позвал он после очередной попытки вчитаться. — Это что такое?
Начальник личной охраны обернулся с переднего пассажирского сиденья. Особой вины за собой он, несмотря на недовольство в голосе патрона, не чувствовал.
— Всё, что есть, Юрий Николаевич, — негромко произнес он. — Больше информации найти не удалось.
Тюфякин чуть удивленно приподнял брови. Ему даже пришлось приложить известные усилия, чтобы сдержать вспышку раздражения.
— Своими словами, — потребовал он негромко, откладывая планшет в сторону.
Старший безопасник вздохнул. ТАКИЕ доклады ему делать очень не нравилось.
— На данный момент известно… — начал он деловито.
— Стоп, Ваня, — тут же приподнял ладонь очень давно знавший подчиненного Юрий Николаевич. — Вот только сводку мне тут пересказывать не надо. Коротко и ясно: что произошло?
Сотрудник СБ задумался. Однако резюмировать смог лишь следующее:
— Неизвестно.
Тюфякин откинулся на спинку обитого кожей пассажирского диванчика.
— Прошла неделя, — коротко констатировал он.
— Точно так, — раздался глухой ответ с переднего сидения.
— И ничего?
— Известно лишь, что Инна Михайловна и Давыдов Владислав Юрьевич…
Это имя заставило пассажира седана поморщиться. Вот не одобрял он этого дружка внучки. Тот еще вертопрах. Но на него собственная семья уже давно оставила все надежды. А вот у девушки могло быть будущее.
— … сейчас находятся в здании главного управления МВД. Все попытки узнать больше информации, скажем так, неофициально, наталкиваются на отказ. Даже при обещании вполне солидной «благодарности». Я приложил все силы, но даже мои личные контакты отказывают в помощи, более чем прозрачно намекая, что и нам не следует лезть в это дело.
Юрий Николаевич набрал воздуха для резкого вопроса в стиле «Они что, не понимают, с кем говорят?» и… медленно и плавно выдохнул. Ответ-то очевиден: понимают.
— Это всё? — негромко уточнил мужчина.
Охранник на миг стушевался. Он крайне не любил докладывать непроверенную информацию.
— Выкладывай, — негромко потребовал Тюфякин, привычки своего подчиненного за пару десятилетий изучивший прекрасно.
— Что ж… — негромко протянул тот, как всегда в такие моменты перейдя на несколько более неформальный тон. — Я позволил себе провести небольшую проверку среди Семей тех, с кем чаще всего общалась Инна Михайловна…
Пассажир подобрался. Судя по тону, что-то найти ему все же удалось.
— Говори.
— Яковлевы и Ковалевы объявили о гибели тринадцатого наследника Максима и двоюродного племянника нынешнего патриарха Марата соответственно. Оба сообщения появились в одно и тоже время. Причины не объявлялись и, что удивительнее, время захоронения пресс-службы Домов обещают сообщить дополнительно.
Юрий Николаевич вновь задумался. Странно всё это. Особенно отказ от объявления причин смерти. Впрочем, и дату прощания обычно объявляют сразу же. Кроме тех случаев, когда у родственников нет доступа к телам.
— Это всё? — поинтересовался мужчина, чувствуя, как к горлу подкатывает неприятный комок.
— Не совсем, — ответил охранник.
Неуверенность его легко объяснялась. Полученные им данные были настолько косвенными, что в докладе им места и быть не могло. Однако Иван прямо-таки чувствовал: упомянуть о своих выводах он просто должен.
— Говори, — вновь подстегнула мыслительный процесс хлесткая команда сюзерена.
— В одном из последних пресс-релизов дом Ткачевых сообщает, что правнук Главы Роман не сможет принять участие в ежегодном Цветочном бале. В то же время Смирновы заявляют, что их представитель…
Охранник примолк на секунду, вспоминая имя.
— Валентин, — хмуро буркнул Тюфякин, имевший представление, с кем именно проводит время его внучка.
Хотя он не без оснований надеялся, что эту компанию Инна перерастет.
— Точно так, — кивнул докладчик. — Валентин Александрович отзывает свое заявление из Императорского института «во имя радения во славу Фамилии».
Вновь откинув затылок на удобный подголовник, Юрий Николаевич вновь задумался. Ситуация виделась и впрямь странной. Особенно с учебным заведением. Это ведь великолепная ступенька на следующий уровень. Люди их уровня годами готовятся к поступлению. И тут отказ…
Впрочем, надолго погрузиться в свои мысли ему не дали.
— Я взял на себя смелость попытаться связаться с молодыми людьми через наш секретариат, — продолжил охранник. — Безрезультатно. Доклад окончен.
«Мда-а-а-а!» — мысленно протянул мужчина. Вот ведь ситуация: ничего непонятно, но потенциально крайне опасно. Да еще и внучка… Да,