Айтишница выскочила из машины, хотя я еще и мотор заглушить не успела. Что за привычка? Но попрекнуть Вику я ничем не успела, девушка уже барабанила в окно и махала мне рукой, чтобы я поторопилась. Пришлось действительно поторопиться, а то еще без меня убежит.
– Подожди! – воскликнула я, когда Вика почти побежала к дверям следственного управления. – Дай мне позвонить человеку, который ведет дело.
Набирая номер Кири, я всеми силами надеялась, что он сейчас не занят исправлением очередных косяков своего стажера и сможет ответить быстро. Мне повезло – он ответил почти сразу.
– Привет. Только звонить тебе собирался. У меня тут по делу Хромова с повинной пришли.
– Да, я знаю. Я тут рядом совсем. Буквально на пороге стою с девушкой этого виноватого. Можем к тебе зайти?
Кирьянов зашуршал чем-то, а потом уверенно ответил:
– Сейчас пришлю к тебе стажера.
Вот и настал тот час, когда я увижу головную боль моего друга.
Стажера пришлось ждать минут десять. Припоминая истории Кирьянова о нем, не удивлюсь, если парень просто заблудился в коридорах управления.
– Здравствуйте, – он улыбнулся нам, но, увидев выражение лица Вики, тут же сменил радость на серьезность. – Владимир Сергеевич вас ждет. Пойдемте.
Моя теория подтвердилась, и парень действительно не имел понятия, куда нас вести.
– Кабинет Кирьянова там, – я остановилась и указала влево, когда стажер стал поворачивать направо.
– Нет. Нам не туда надо. Владимир Сергеевич сейчас в допросной.
– Но допросные вообще в другой стороне, – я указала себе за спину, на тот коридор, откуда мы сюда пришли.
Стажер усмехнулся, провел рукой по своим коротким светлым волосам и кивнул.
– Да, точно. Я просто немного волнуюсь. Еще не до конца тут освоился.
Вика недовольно смотрела на него, и я уже почти кожей это чувствовала, была готова отчитать студента прямо здесь и сейчас за то, что он тратит их время. Парень же ее враждебности не заметил, снова улыбнулся и поспешил пойти в указанную мной сторону.
До допросных мы добрались без новых происшествий. Происшествия начались, когда мы зашли в помещение.
– Пустите меня к нему! – Вика, едва завидев сидящего за стеклом Стаса, сразу же бросилась к выходу. Но идущий за нами стажер вовремя среагировал и поймал девушку.
– К нему нельзя, – припечатал он.
Но айтишницу его серьезный тон не впечатлил. Она продолжила рваться в сторону двери и громко кричать о невиновности Стаса.
Стас же сидел за стеклом и не видел Вику, да и нас тоже не видел, стекло было зеркальным с его стороны.
Я подошла к сидящему за столом Кирьянову. Он молча посмотрел на голосящую девушку, а потом кивнул мне. Выглядел он порядком измотанно, а мне стало стыдно за то, что я притащила с собой Вику. Ну, по большей части, за ее крики и то, какой переполох своим приходом она учинила. Пришлось вернуться к девушке и положить руку ей на плечо.
– Криками ты тут делу не поможешь. Давай сядем и все обсудим нормально. К Стасу тебя сейчас все равно никто не пустит.
Вика взглянула на меня через плечо, недовольно шмыгнула носом и оттолкнула от себя стажера.
– Ладно.
Уж очень быстро она сдалась, но времени на то, чтобы удивиться, не было.
– Что он успел рассказать? – спросила я у Кирьянова.
Вика смотрела на моего друга во все глаза, со страхом ожидая ответа.
– Сказал, что он убил Вадима.
– Но это неправда! Стас не делал этого. Они просто поругались, и он ударил Вада битой, – несмотря на содержание, эта фраза в исполнении успокоившейся Вики прозвучала почти как что-то действительно безобидное.
Я даже удивилась. Но Кирьянов впечатлен не оказался.
– Да. Об этом он тоже рассказал. И этот удар привел к смерти.
– Но это было непреднамеренно! Стас ни за что бы не стал причинять вред Ваду. Он за всех нас всегда горой стоял. А это все просто не имеет никакого смысла!
Я была почти готова восхититься выдержкой этой девушки. Но на секунду она все же дала слабину. Хотя, если бы я не видела, как она плачет, ни за что бы не догадалась, что она далеко не из-за насморка носом сейчас шмыгает.
– Так, что сказал Стас? – я решила, что мне стоит вклиниться в этот разговор, иначе споры о том, является ли поступок Стаса убийством, не утихнут до вечера.
Кирьянов открыл рот, но не сказал ни слова, а только тяжело вздохнул.
– Тань, я все понимаю, мы уже давно работаем почти что вместе, но я не могу разглашать следственную тайну при постороннем человеке. Даже если она считает, что все знает, это может быть далеко не так.
Что ж, следовало признать, что с этими словами нельзя поспорить. Мне пришлось набраться уверенности и обратиться к Вике с просьбой подождать в коридоре.
Девушка ожидаемо возмутилась из-за этого.
– Почему? Я имею право тут находиться.
– Как раз таки вы не имеете такого права, – заспорил Киря. – Так что попрошу вас подождать за дверью. Миш, а ты присмотри за ней, – он кивнул стажеру.
Вот теперь безымянная головная боль обрела имя.
Стажер тут же с энтузиазмом кивнул в ответ и встал за спиной айтишницы. Та хмурилась, недовольно смотрела то на меня – ждала, видимо, что я вступлюсь, то на Кирьянова. В конце концов, проиграв в эти гляделки на троих, она прошептала что-то недовольно под нос и вышла. Стажер пошел следом за ней и закрыл дверь.
Теперь можно было поговорить нормально.
– Так что там?
– Он рассказал, как поехал к дому Соломина, – начал Кирьянов пересказ и посмотрел сквозь зеркало на запертого в допросной парня. Тот сидел за столом, сцепив руки в замок и низко опустив голову. В этом положении он сидел, когда мы пришли, и с тех пор не двинулся. – Сказал, что хотел остановить Хромова от того, что тот задумал сделать.
– Ну, это я уже знаю. Поехал уберечь его от необдуманных и глупых поступков. А в итоге?
– А в итоге нашел Хромова на стройке. Тот сам позвонил ему. Сам Стас не знал, куда эти двое делись. Приехал к дому, походил вокруг машины Соломина, но никого не нашел.
Мне вдруг вспомнились слова соседа Алексея про нож, который Вадим уронил и который пропал после. Возможно, Стас видел этот нож или знает, куда тот делся?
– А могу я сама поговорить со Стасом? У меня