– Представляю, Володь, – согласилась я. – А с телефоном что?
– Что-что… Отдам ребятам, пусть попробуют экран что ли заменить… или вытащить сообщения из телефона… Там уж им разбираться. Но это тоже… уже не сегодня.
Тут резко зазвонил его рабочий телефон.
– Слушаю? – и он замер. – Точно? Отправьте кого… Пусть глянут.
– Что?
– Ждем. Давай, что ли, кофе нам с тобой сделаю, – коротко откликнулся Киря. – У меня тут пряники завалялись, – и он выложил на стол пакет с пряниками, по виду каменными, и щелкнул кнопкой электрического чайника.
– А чего ждем? – недоумевающе спросила я. Мне бы еще до Стаса с Викой добраться, раскрутить их на откровенный разговор. А там и домой поехать – вымоталась за сегодняшний день я не на шутку.
– Сигнал с телефона твоего соседа в последний раз исходил из того района, где обнаружено тело Алексея Соломина, – веско проговорил Киря.
– Он его машину раздолбал, – буркнула я, – так что неудивительно.
– Возможно… и все равно, Тань, как-то… такие вот совпадения… Человек пропадает, а сигнал с его гаджета обнаруживается в районе нахождения трупа, – несколько коряво высказался мой друг. – Так что давай кофе попьем, там из местного отделения проверят… Оперативные ребята.
И мы пили кофе. Я пыталась отвлечься от невеселых дум. Прошло, наверное, минут двадцать, когда Кирьянову вновь позвонили.
– Да? – откликнулся он, стремительно сорвав трубку с рычагов. – Что? Так… Ясно.
Он вскинул голову, собираясь что-то сказать, и у меня заледенели пальцы. Новость явно нехорошая. И вдруг зазвенел мой телефон, оповещая о входящем вызове.
«Люда».
Ответив, я приложила телефон к уху:
– Да.
Тишина на том конце провода была до того гнетущей и болезненной, что я поежилась в жаркую летнюю ночь.
– Люд?
– Тань, – мне ответили безжизненным голосом, – мне только что позвонили из полиции. Пригласили на опознание. Они нашли труп парня с документами Вадима. Я еду туда.
– Я подъеду, – пообещала я и, положив трубку, посмотрела на Кирьянова.
– Убили? – уточнила я.
– Не знаю, твой ли это приятель, – с сочувствием проговорил Киря. – Но при парне разбитый телефон и документы на имя Вадима Хромова. Родственников оповестили.
– Да, я знаю. Мне соседка позвонила… Поеду, на месте выясню, что там к чему, – вздохнула я. – Да и Людмилу поддержу. Завтра позвоню, ладно?
– Да, хорошо. Как что узнаю, тебе сообщу.
Глава 6
Людмилу я ждала у морга минут десять. Стоило ей, едва живой от волнения и страха, выйти из машины такси, как я подхватила ее под руку. С другой стороны пристроился Леонид, мельком кивнув мне. Откуда он взялся? Вроде бы вышел из того самого морга. На тот момент я этого не понимала, да это было и не важно. Мне оставалось только тихонько радоваться про себя, что он вообще здесь был, ведь без его помощи я бы вряд ли справилась.
Первым делом нас встретил следователь и опросил об особых приметах Вадима. Люда пыталась собраться с мыслями и подробней описать все родинки и шрамы на теле сына, но с каждым кивком следователя говорила все тише. Буквально гасла на глазах, пока мы с обеих сторон выступали опорами для нее. После спросили и об одежде, в которой Вадим был при последней нашей встрече.
– Какие-то отличительные черты, особенности?
Мы с Людой пытались отвечать подробнее, но следователь все спрашивал и спрашивал. В конце концов, нам предъявили для опознания личные вещи, обнаруженные на теле найденного на стройке парня. О том, что это действительно может быть именно Вадим, я пока старалась не думать. С каждой секундой гнать эти мысли было все сложнее.
Увидев вещи, Людмила тихо прошептала что-то и свалилась без сознания, Леонид едва успел среагировать и удержать ее от падения. От меня было мало толку – во все глаза я смотрела на знакомую толстовку, в которой вчера Вадик в меня врезался в лифте. Ее большой карман был надорван со стороны левой руки. Совсем чуть-чуть, но почему-то мой взгляд накрепко зацепился за эти торчащие нитки и поврежденную ткань. Телефон в пластиковом пакете, разбитый едва не пополам, экран пошел трещинами… Рядом лежала остальная одежда, ключи от дома, а еще водительские права на имя Хромова Вадима Кирилловича. На фотографии Вадик в своей манере ухмылялся одними глазами, пусть лицо и оставалось бесстрастным.
В памяти всплыл тот день, когда парень получил эти самые права. Пришел домой гордый собой и страшно счастливый. Пригласил меня зайти вечером на чай, чтобы отпраздновать в тесном соседском кругу. Люда тогда весь вечер улыбалась, расхваливая своего сына, а потом, когда Вадик ушел в комнату, положила голову мне на плечо и негромко всхлипнула, шепча:
– Как же быстро он вырос, – эти слова она повторяла снова и снова, пока я гладила ее по голове. – Мой маленький мальчик уже стал таким взрослым. Совсем недавно первые шаги делал. В школу пошел! Как же время летит, и подумать страшно. Скоро семью свою заведет. Оставит меня тут одну совсем.
Я прикрыла глаза, от воспоминаний о тех тихих словах испуганной матери сейчас было почти физически больно.
Пока я разглядывала вещи, Людмилу усадили на ближайший стул и пытались привести в чувство с помощью нашатыря. Моя соседка очнулась резко, махнула рукой, отталкивая от себя смоченную нашатырным спиртом ватку и заплакала. Кричала что-то, отталкивала от себя руки санитаров, пока ее покрасневшее лицо заливали слезы. Леонид пытался успокоить Люду, но той вряд ли сейчас хоть кто-то мог помочь.
Хотела бы я сказать: «Это всего лишь вещи, это еще не значит, что там Вад», но шестое чувство подсказывало, что говорить такие слова не стоит. Не нужно давать напрасную надежду на лучшее.
– Вы можете осуществить опознание самостоятельно? – спросил у меня незнакомый следователь, отведя в сторону.
Я посмотрела на него, потом перевела взгляд на плачущую Люду.
– Мы можем перенести процедуру, но сами понимаете. Время не ждет.
«Время не ждет», – повторила я про себя. Вот и меня оно не ждало. Нужно было скорее искать Вадика, а не бестолково мотаться по городу. Может, он все еще был бы жив тогда.
От этой мысли я закусила внутреннюю сторону щеки, не хватало еще и мне расплакаться.
– Пройдемте.
Пусть я и не была близкой родственницей Вадима, но процедура позволяла пригласить и любого другого человека, хорошо знакомого с усопшим. Запнувшись в своих мыслях о последнее