– Где вы находились прошлой ночью?
– Был дома!
– Кто-то может это подтвердить?
Геннадий совсем немного и очень неторопливо наклонил голову вбок, не отводя взгляда от меня. Все это время он молчал и продолжил говорить, лишь когда его голова прекратила движение.
– Моя соседка, с которой я ехал в лифте.
– И все?
Мужчина молча смотрел на меня, потом вздохнул и ответил с нескрываемым сарказмом:
– Конечно нет, я просто ждал уточняющего вопроса, чтобы продолжить.
Он уже откровенно выводил меня из себя.
«Дыши, Таня, дыши. Это всего лишь хамоватый мужик, единственной радостью в жизни которого является превознесение себя любимого».
– Под пассивной агрессией вы прячете свою причастность к убийству Алексея? – спросила я, желая зацепить Геннадия в ответ. Но тот лишь медленно похлопал в ладоши.
– Потрясающие выводы. Мое уважение. – Он поднялся на ноги, вновь сложил руки за спиной, становясь прямым, как палка. – Под, как вы выразились, пассивной агрессией я прячу отвращение к подобным вам людям. Вместо того чтобы заниматься действительно полезными делами и помогать другим, вы только и делаете, что тянете деньги и симулируете деятельность. К тому же мешаете сотрудникам выполнять свою работу. Надменные индюки, которые не ценят время других людей.
Он кивнул сам себе, развернулся на пятках и длинными быстрыми шагами направился к двери, будто желал уйти непобежденным, поставившим точку в этом разговоре.
Я улыбнулась:
– Может, тогда вам тоже стоит пойти в частные детективы? Как по мне, так вы идеально подойдете под это описание.
Геннадий сделал вид, что не услышал меня, и вышел. Можно было подумать, что он и правда не услышал, но тогда зачем было так громко хлопать дверью?
Не прошло и пары секунд, как в коридоре зазвучали недовольные восклицания Вячеслава Степановича. Ответы Геннадия, если таковые и были, звучали совсем тихо, так что я ничего не слышала.
Потом голоса стихли, и в кабинет заглянул его владелец.
– Все в порядке?
– Да. Можете приглашать Леонида.
Не успела я договорить, как названный мужчина выглянул из-за плеча своего руководства. Он улыбнулся уголком губ, кивнул и прошел в кабинет. Я отвернулась и прикрыла блокнот – ничего особо важного в нем пока не было, но это не повод разглашать сведения.
Пока Леонид усаживался, я подошла к окну и закрыла жалюзи, сил моих не было смотреть на ослепляющее солнце. Теперь в помещении царило только искусственное освещение.
Беседа с Леонидом проходила куда более спокойно. Мужчина расположился на том же диванчике, но, в отличие от Геннадия, в нем не было и капли той надменности. Но не было также и напускной расслабленности, страха или вины. Лицо Леонида оставалось абсолютно бесстрастным, он сидел полулежа, положив руки ладонями вниз на диван.
Ничего нового Леонид мне не сообщил, только подтвердил слова айтишников по поводу ссор Алексея и Вячеслава Степановича.
– А с Геннадием они ладили?
– Хм… С одной стороны, вспыльчивый Соломин с его приступами гнева, – он поднял правую руку, – а с другой – эталон самодовольства и надменности, – поднял левую. – Думаю, по шкале от одного до десяти шанс их дружбы был равен минус семи.
– А вы?
– С Геннадием я никогда не дружил, но и вражды не имею. С Алексеем та же ситуация. Предпочитаю не смешивать личное и работу.
Я хмыкнула.
– Так часто сегодня слышу эту фразу. Это негласный слоган вашей компании?
Леонид молча развел руками, пытаясь выдать этот жест за исчерпывающий ответ, я же продолжила допрос:
– Мне сказали, что Соломин в свое время занял место, предназначавшееся вам.
Кивнув, Леонид прояснил:
– Да. Это было три года назад. Соломин тогда только пришел к нам. Быстро стал любимчиком Вячеслава. В те годы они не ссорились. А потом, в один прекрасный день, всем сообщили, что главой айти-отдела станет Соломин.
– И как вы к этому отнеслись?
Леонид ответил совершенно спокойным тоном:
– Был страшно зол. Хотел подставить Алексея. Хотел, чтобы его уволили.
– А смерти не желали?
– Желал. Но, извините, не своими же руками. А как это обычно и бывает, когда кто-то тебя серьезно разозлит. В духе «да чтоб ты сдох». Это было около двух с половиной лет назад. Я, конечно, понимаю, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Но в этом случае уже срок годности истек. Да и мы уже давно помирились.
– Что вы имеете в виду? – последняя фраза меня очень заинтересовала.
Но Леонид не дал конкретного ответа:
– То и имею. Это было самое обычное примирение. Где-то с полгода назад Алексей позвал меня в бар. Мы напились, поговорили по душам. Я уже и так не злился на него. Был недоволен, само собой, но не злился.
– И что, так просто?
– Да. Мы взрослые люди. Эта история ушла в прошлое и яйца выеденного не стоит.
Я вздохнула, ощущая усталость. Этот день тянется уже целую вечность. Хотелось поскорее закончить и передохнуть, обдумывая всю собранную информацию.
– Хорошо. Где вы были вчера ночью?
– Был дома. – Леонид ответил быстрым, но ровным тоном.
– Может кто-то подтвердить?
– К сожалению, нет. Я до сих пор не встретил ту женщину, которая сможет подтверждать мое алиби на ночь.
– Камеры на подъезде?
– Вышли из строя, – развел руками Леонид. – Уже неделю жалуемся, только не заменили пока.
Он улыбнулся. Да так красиво выглядела эта его улыбка.
«Держись, Татьяна, ты взрослая женщина, а еще и на работе».
Я старательно напоминала себе, что не родился еще тот мужчина, который вгонит меня в краску одной лишь улыбкой.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки, сохраняя вид серьезного детектива.
– Значит, алиби на момент убийства у вас нет. – Я открыла блокнот и отметила это.
Надо бы еще у Вячеслава Степановича спросить, где он был.
– К сожалению, нет. Я вышел из офиса в шесть часов двадцать минут. Сел в машину и сразу же поехал домой. А потом весь вечер в гордом одиночестве смотрел кино. – Мужчина подтянул руки поближе к своим ногам и постучал ногтем большого пальца по своему бедру. – Если бы знал, что в эту ночь убивали Алексея, нашел бы себе компанию.
– Что ж, больше вопросов у меня нет, – закрытый блокнот на стол. Ручка легла рядом.
Леонид поднялся на ноги и застегнул верхнюю пуговицу своего пиджака.
– Что ж, – в тон мне сказал мужчина, – надеюсь, вы сможете найти убийцу. Не хотелось бы, чтобы он остался безнаказанным.
– Это