Встав со стула и пройдя к окну, поглядел на суету, творящуюся возле черного входа. Грузчики, под управлением помощника дворецкого, заносили в дом многочисленные чемоданы и прочие вещи, коих было чересчур много для обычного визита «на недельку». А значит, родственницы прибыли сюда в качестве хозяек. На «пмж», так сказать.
Все верно, блага внутри Семьи перераспределяются.
— Бабушка, помнится, ты о чем-то хотела поговорить со мной. — сказал я, вернувшись на свое место и налив себе чайку.
— Да это уже неважно. — ответила старушка и, улыбнувшись, похлопала меня по предплечью. — Ваша с сыном графа помолвка аннулирована, так что и говорить тут больше не о чем.
— Возможно, что и нет. — произнес я, отпив чай.
— В смысле? — в удивлении вскинула одну бровь кузина.
— Я вчера имела разговор с Александром Блумфельдтом… — начал было я, но был перебит старушкой.
— Где это ты его видела?
— В Métro. — ответил я, положив на блюдце заварное пирожное.
Бабуля выразительно поглядела на Веронику.
— Это ночное заведение. — пояснила той кузина.
Старушка неодобрительно покачала головой, однако вслух сказала о другом:
— И о чем же вы говорили?
Роза, которая, похоже, все еще плохо себя чувствует, навострила свои ушки.
— Из-за моего нынешнего положения при даме Кристине, он совершенно не желает ссориться и хочет восстановить нашу помолвку. Если получится, конечно.
Если у Александра, и правда, получится, то «почву» лучше подготовить заранее. И сейчас для этого прекрасный момент. Ну а если нет, то…и никаких файловых серверов он от меня не получит. Впрочем, он их не получит в любом случае, но надежды юношу питают.
— И ты…сама этого хочешь? — спросила кузина, переглянувшись со старушкой.
— Разумеется. — ответил ей. — Ведь это же будет, по сути, фиктивный союз. А затем, через некоторое время, мы с ним тихо-мирно оформим развод. И моя репутация окажется спасенной, насколько это возможно, учитывая прочие обстоятельства, конечно. И, что важнее, из-за меня не пострадает репутация других барышень Семьи.
— Это…было бы хорошо. — произнесла старушка. — А еще лучше то, что ты не озлобилась на Семью…а ведь озлобились бы очень многие, окажись они на твоем месте!…и печешься о ее благополучии.
— И правда, хорошо. И нам, и ему самому, ведь никто же в здравом уме не захочет ссориться с одной из могущественнейших женщин империи. В дополнение к ссоре с нашей Семьей. А что касается озлобления на Семью…это бессмысленно. Я стараюсь не мыслить категориями обид и, вообще, эмоций.
— Очень верная точка зрения. Жаль только, что не распространенная. — задумчиво ответила старушка, поглядев на Розу.
У нее явно было что сказать, однако в присутствии моей назначенной подруги, она, судя по всему, решила всего этого не говорить.
В этот момент, постучавшись…
— Войдите! — негромко сказала старушка в свой «умный» браслет.
…в малую гостиную вошел помощник дворецкого, неся в руке некую сумку.
Поставив сумку на пол, он, с разрешения старушки, удалился, после чего к сумке метнулись обе девочки.
Сумка оказалась кошачьей переноской.
И когда племянницы открыли ее, в мою сторону, с громким «мря-у!», трехцветной стрелой полетела Бобла, запрыгнув ко мне на колени.
— Да, злодейка, я по тебе тоже соскучилась! — произнес я, гладя тактильно-приятное животное.
Кошка, от души потершись своей мордочкой о мое лицо, уютно развалилась на моих коленях, громко урча.
Ну а разговор тем временем перешел в русло «обо всем и ни о чем». Роза явно высиживала положенное время перед тем, как вновь отправиться прилечь, я же…
Внезапно перед моими глазами калейдоскопом промчались все те неприятные события, главным героем в которых становился я сам.
Вспомнилось также и нечто темное в глубинах моего сознания. Нечто, которое раз за разом столь любезно нашептывало, хотя и не так прямо, как «голоса» теперь, возможный выход из пренеприятнейших ситуаций.
Это же все время были вы, да?..
«Решения принимала только ты…ты…ты». — загудели в ответ «голоса», причем не отрицая моей догадки об их непосредственном участии, и пребывали они явно не в добром расположении духа.
Верно. — согласился я. — Но каждый раз…каждый…следуя подсказанному вами пути, я все больше и больше обращался в чудовище и теперь достоин разве что веревки палача.
Существует ли теперь, в принципе, для меня «хороший вариант»?
«Ты выбирала свой путь сама…сама…сама». — продолжили яростно шептать голоса.
Инструмент, да? — мне вспомнились слова некой сущности, говорившей моим собственным голосом. — Возможно это действительно так…даже наверняка так!..однако совершенно ясно и другое: ничего хорошего вы для меня не желаете.
Впрочем, с чего это я решил, что может быть как-то иначе? Я ведь в аду, а значит, и о доступные мне инструменты вполне можно «порезаться».
«Неблагодарная…неблагодарная…неблагодарная». — голоса совершенно обезумили.
Ну ладно…хорошо…однако если я не прав, тогда почему же в некоторые прошлые свои попытки (если верить тому голосу, конечно) Кайа…то есть я…принимала решение не использовать этот инструмент…вас?
«Неблагодарная…ты опять потерпишь неудачу…ничтожная убийца!».
Допустим, в некоторые из тех попыток не случалось какого-то события, и банда Марека в итоге меня не похищала. Вследствие чего, прямого канала для общения с потусторонним миром…как, например, сейчас…у меня не образовывалось. Это ведь так? Я не ошибаюсь?
Голоса безумствовали, но…
«Это так…так…так». — с явной неохотой признали они.
А что тогда другие попытки, когда этот канал успешно действовал, но я намеренно отвергал вашу помощь?
«Неблагодарная!..».
Умственной отсталостью я вроде бы никогда не отличался, а значит, просто так отказываться от такого инструмента…от «бога из машины»…не стал бы. Но тем не менее я это делал, причем даже не единожды, опять же, если верить тому голосу. Так почему же?
В голове началась натуральная катавасия. Будто бы радио, ловящее на полной громкости исключительно помехи.
Вам так сильно не нравятся мои мысли, да?
— Уйдите! — вслух велел «голосам» я.
— Кайа?
Очнувшись, обнаружил, что на меня удивленно взирает кузина.
— Это я так!.. — слегка махнув рукой, ответил ей. — В своих фантазиях витаю, не обращайте внимания, пожалуйста.
— А! — произнесла она, после чего разговор за столом возобновился.
То, что Кайа —