Ни моё окружение, ни мой орден, ни весь этот мир пока что не готовы.
— Долго молчишь, Тендо-кун, — усмехнулся Кацураги Кетсуро. — Понимаю. Было бы странно, если бы у тебя нашёлся ответ на этот вопрос.
— Не совсем, — покачал головой я. — Поймите меня правильно, дядя. Я понимаю, почему вы должны передать это наследство Казуме-кун. Он — ваш сын. Самый старший из нового поколения семьи Кацураги. Я не собираюсь настаивать или давить на вас. Это не в моём стиле. Однако один аргумент я всё же назвать могу. А уже после этого думайте сами.
— Что ж, заинтриговал, Тендо-кун! — поджал нижнюю губу он. — Выкладывай.
— То, о чём идёт речь, называется «Кэйтэки-сю», — сказал я. — Трактат Манасэ Досана — императорского лекаря второго ранга. Он передал его своим детям, которые через много веков стали семьёй Кацураги. У меня лишь один аргумент. Я — врач. Поэтому…
— Подожди-подожди! — перебил меня Кацураги Кетсуро. — Откуда ты знаешь?
Он выглядел удивлённым. Нет, дядя был в шоке от моих слов. Что-то из описанного мной заставило его побледнеть. Даже руки затряслись. Причём механический протез тоже трясся. Забавно, не думал, что тремор может передаваться и на искусственную конечность. Всё-таки медицинская кибернетика — очень интересное направление.
— Вы о чём это? — не понял я.
И я вправду не смог с ходу осознать, что из моих слов его так сильно удивило.
— Откуда ты знаешь, что наследством является именно «Кэйтэки-сю»? — шёпотом спросил Кетсуро. — Вся Япония считает, что этот трактат находится в музее. С чего бы ещё одному экземпляру взяться в семье Кацураги?
Ах, вот оно что… Ну, о фальшивости музейного трактата я уже давно догадался. Людям показали лишь неточную репродукцию, потому что сам трактат давно утерян. Возможно, именно в тот день он и исчез. В тот самый день, который я узрел в своём видении. Можно предположить, что при атаке на академию лекарей Докуросаку подсунул врагам фальшивку, а оригинал забрал с собой.
— Простите, дядя, но я не могу раскрыть, откуда мне это известно. Просто примите это. Я знаю имена наших предков, которые жили много веков назад. Знаю, что они были врачами императора и именно поэтому хочу заполучить «Кэйтэки-сю». Мне нужны их знания.
Кацураги Кетсуро шумно выдохнул и облокотился на перила балкона. Вдохнул холодный ночной воздух, а затем произнёс:
— Если честно, я действительно хотел бы отдать его тебе, Тендо-кун. Я у тебя в большом долгу. Казума-кун — тоже большой молодец, но к медицине он имеет очень косвенное отношение. Мне известно, что именно ты разработал ту самую программу, по которой был создан алгоритм работы этого протеза, — он помахал левой рукой, а затем звучно звякнул каждым пальцем. — Именно поэтому я не могу тебе отказать.
— Справедливости ради, это не совсем правда, — сказал я.
Можно было бы воспользоваться этой ситуацией и убедить дядю отдать трактат, но я не могу так поступить. Если он считает себя моим должником, значит, наш разговор уже идёт не туда.
— Мы с Казумой-кун оба хорошо потрудились, — подметил я. — За мной медицинская сторона, а за ним программирование. Не могу сказать, что из этого сложнее. Но в одном я уверен на сто процентов. Именно Казума-кун убедил Шиногару Рюсэя, чтобы вы стали первым пациентом, которому подключат этот протез. Так что его заслуга гораздо больше.
— Теперь я совсем запутался, Тендо-кун, — усмехнулся Кетсуро. — Зачем ты это говоришь? «Кэйтэки-сю» уже практически был у тебя в кармане! Почему ты вдруг резко начал переубеждать меня?
— Потому что я не хочу заполучить его обманом, — твёрдо произнёс я. — Вы мне ничего не должны, дядя. Мы с Казумой потрудились вместе, чтобы спасти члена нашей семьи. В этом наш долг, как родственников и как людей, имеющих отношение к медицине. Вот и всё.
Кацураги Кетсуро долго молчал. Видимо, пытался переварить весь этот разговор. Он не ожидал, что я выскажу ему нечто подобное. Логично было ожидать, что я начну приводить аргументы, почему я лучше Казумы. Но это не в моём стиле. Особенно, если дело касается отношений внутри семьи.
— Давай договоримся так, Тендо-кун, — заключил он. — Я подумаю. Пару недель или месяц. Скажу честно, «Кэйтэки-сю» не со мной. Я спрятал его в Киото. Завтра я уезжаю домой и вряд ли уже вернусь в ближайшее время.
— Даже на свадьбу не приедете?
— А ты приглашаешь? — улыбнулся он.
— По-моему, это — очевидно, — ответил я. — Вся семья Кацураги автоматически приглашена на свадьбу. Правда, с датой мы пока что не определились.
— Ничего не могу обещать, Тендо-кун, только не обижайся, — сказал он. — Мне надоело жить на отчисления, которые приходят из-за моей инвалидности. Я хочу потратить весь июнь на поиски работы. Теперь с двумя руками мне открыто гораздо больше дверей. Рано ещё себя хоронить. Рано прыгать своему сыну на шею. Я могу ещё сделать что-то полезное.
— Понимаю, — кивнул я. — Мы с Сайкой будем рады видеть вас на свадьбе, дядя Кетсуро. Но если не сможете, никто не обидится.
— Я с тобой свяжусь, Тендо-кун, — кивнул он. — Скажу насчёт своего решения о «Кэйтэки-сю». А теперь возвращайся к своей невесте. Вы, между прочим, очень хорошо смотритесь. Ещё бы дождаться, когда Казума-кун, наконец, решится завести семью! Не хочется помирать, так и не увидев внуков.
После этого разговора я вернулся в гостиную, и мы продолжили отмечать знакомство семьи Хамабэ и семьи Кацураги. Однако долго это празднование не продлилось. В итоге наши отцы начали засыпать, поскольку сильно перебрали с сакэ. Моя мать быстро уложила отца, а я помог Сайке и Хинате погрузить Хамабэ Додзена в такси.
— Ты — хороший парень, Тендо-кун, — неожиданно заявил Додзен на заднем сидении. — Мы ещё как-нибудь поболтаем. Особенно мне интересно, как ты смог попасть в закрытую секцию храма Аматэрасу…
— Садись уже, Додзен! — разнервничалась Хината, а затем обратилась ко мне: — Простите, Кацураги-сан. Я никогда ещё не видела