— Наверное, Акира купила подержанный корабль и восстановила его. У нее денег хватит, — усмехнулся Кайто, потому что запасы капитана нередко казались ему неисчерпаемыми вовсе. — Неудивительно, что такой старый корабль мог не застать запись на учет…
— Может, ты прав, — согласилась Арчи. И заказала себе еще выпить, зная, что Кайто обязательно дотащит ее до каюты и прикроет пледом на кровати. — Только, знаешь… Я работаю с Акирой дольше тебя. Я понимаю, что ее имя поддельное, это ясно как день, но невольно задумываешься: сколько еще у нее загадок?
Кайто пожал плечами:
— Если она захочет, то поделится.
— О, ты слишком вежливый, — закатила глаза Арчи. — Выдрессированный, вот! Неужели не было любопытно? Давай в вопросы? — оживилась она.
— Просто задавать вопросы? Это такая игра? — засомневался Кайто. В армии они в такое не играли, разве что, в дайфуго. Вопросы там задавать было не о чем, и ему самому нечего было рассказать… — Ну ладно, — сдался Кайто, знавший, что Арчи иначе от него не отстанет. — Военные базы?
— А-а, — протянула Арчи, ее взгляд слегка затуманился. — Я ведь работала механиком на Коалицию, чинила их корабли во время войны. В то время работы было много, поэтому брали всех, кто разводной ключ умел держать. Но это, типа, утрирую! Так-то я училась на инженера, — отмахнулась она. — И пробивать корабли нас научили, потому что иногда надо было срочно определить, что это за судно и подойдут ли запчасти с него на какое-то другое. База — удобная хрень!
— И почему ушла?
— Это уже второй вопрос подряд! — возмутилась Арчи, погрозив ему пальцем. — Но ладно уж. Платили там мало! Работы много, помираешь на сменах, а получаешь какие-то мелочи.
Кайто улыбнулся: это было вполне в духе Арчи, которая всегда отчаяннее всего торговалась за запчасти для «Смеха» — он в тот раз сопровождал ее на базар на Шаказисе в роли грузчика. Но с Акирой Арчи не ссорилась насчет ее мотовства, в чужой карман не заглядывала.
— Оке-ей, — прищурилась Арчи. — Я давно хотела спросить, чем бы ты хотел заняться, если бы мог выбрать что угодно. Вдруг ты тайно мечтаешь быть фермером и сажать фиолетовую фэйтскую кукурузу?
— Я думал, вопросы надо задавать по существу.
— Вопросы любые! Главное — правда! — с азартом заявила Арчи.
Она явно забавлялась, пытаясь его расспросить, и точно не хотела зла. Кайто сталкивался с людьми, которые готовы сожрать тебя за любой просчет. Но Арчи была не такая, теплые искорки вспыхивали в ее глазах — это отражалось освещение бара. Кайто покачивал бокалом, признавая, что невинный, даже детский вопрос зацепил в нем что-то.
Он никогда не задумывался, чего он хочет… Просто не было шанса: оставшись сиротой, он оказался на попечении у империи, которой проще было сослать его в детский дом, а оттуда — прямиком в военное училище. Возможно, Кайто провел бы всю жизнь, охраняя какого-нибудь важного чинушу на его личном корабле, но началась война за ультрамарин и всех их отправили умирать во имя человечества. Политика. Даже хуже — экономика. Ради горючей жижи, из которой делали топливо, загубили столько солдат.
Раньше ему приказывали офицеры, теперь — Акира. На «Смех» Кайто пошел по своей воле, в отличие от войны, но все же он никогда не задумывался каково это: принадлежать только себе. Делать что захочется, а не что скажут. Акира, конечно, была свободолюбивой и наивной девушкой, она не умела командовать, к ним с Арчи обращалась по-дружески, из-за чего Кайто поначалу не мог привыкнуть к вольным порядкам на «Смехе». Но она оставалась его командиром. Даже если она решит сотрудничать с серпентами, ему придется сказать: «Да, капитан».
— Не знаю, — сказал Кайто. — Меня устраивает то, что у меня есть сейчас. Я могу приносить пользу, оберегая Акиру от совсем уж явных глупостей своими советами. Могу защищать вас своими клинками. Пока что этого достаточно.
— Зануда! — возмутилась Арчи.
— Эй, ну ты же сказала, что я должен отвечать честно!
***
Вернувшись на корабль, мирно ожидавший в порту, Кайто уложил спать Арчи и по привычке заглянул в каюту капитана. Он ожидал, что Акира проведет с торгашом генераторами гораздо больше времени, но она вернулась; сидела на кровати, положив перед собой странный инструмент — слишком длинный, такой, что на весу на нем играть было невозможно. Акира перебирала струны, внимательно прислушиваясь к нежным звукам.
Кайто стоило бы уйти, чтобы не мешаться, однако он вдруг загляделся. Тут не было никакого обмана разума, свойственного ментатам; Кайто слышал, что многие из них, в особенности женщины, заставляют других видеть их немного красивее, чем есть на самом деле. Но Акира была всего лишь немного усталой девушкой с встрепанными волосами цвета вороньих перьев. В любимой розовой рубахе из мягкой на вид синтетической ткани, в кожаных штанах, босая. И все равно со стороны смотрелось так, будто она сошла с древней гравюры.
Музыка прервалась ненадолго, но не замерла, снова ожила. Акира смотрела на него немного любопытно, улыбаясь, и продолжала медленно перебирать струны, извлекая нежные звуки. Кайто прислушивался, завороженный.
— А вы быстро вернулись, — сказала Акира, радостно улыбнувшись. — Это хорошо, мне тут стало немного скучно. Только вот музыка…
— Арчи сказала, что соскучилась по родным стенам. Она быстро напивается, а я почти не пью… Но ты и сама знаешь. А это что? — спросил Кайто.
Путешествуя вместе с Акирой, он часто сталкивался с теми частями жизни, с которыми он был не знаком. Чаще всего они были красивыми, изящными и дорогими на вид, как и этот изысканный музыкальный инструмент… Наверняка дороже, чем вся его жизнь! К такому и прикасаться боязно. В другое время Кайто прошел бы мимо, но ему понравились эти тонкие переливы, такие не похожие на шумные крики из забегаловки и грохот музыки из колонок.
— Это гуцинь, — объяснила Акира. — Цитра, древний китайский инструмент. У него семь струн, когда-то его называли «семь звезд». А теперь у нас этих звезд — тысячи, миллионы! А играется все так же… Хочешь попробовать?
— Я? Лучше не надо, струны еще порву, — отшатнулся Кайто, показывая свои стальные руки. — Да я и не умею. Один мой знакомый в