Глава 5
— А что вы делали в ту ночь убийства? — вновь неожиданно спросил меня лейтенант.
Я в это время разливал чай. А следователь ждал момента, чтобы смутить. Уже пора бы понять, что на меня такие ухищрения не действуют.
— Знать бы, в какую именно ночь, — задумчиво сказал я, внутренне усмехаясь.
— Я уточню, — с некоторым раздражением сказал лейтенант.
Молодому милиционеру не получалось вывести меня на провокацию, вызвать хоть какое-то замешательство. Он пытался. И пристально смотрел на меня, несколько даже угрожающе, посматривая в какие-то свои записи, будто там уже имеются доказательства моей причастности к самым страшным преступлениям. Работал на психологию. Я должен был растеряться, показать своё волнение, в моих словах должны были появиться нотки сомнений. Но ничего этого не произошло.
— У меня есть показания, свидетельствующие о том, что у вас мог быть мотив к убийству, — примерно после получасового допроса следователь Матюшенко стал раскрываться. — Вы могли убить, чтобы не платить по выставленным вам счетам. А еще фарцовщик мог не отпускать вас, шантажировать.
— Я не отрицал того, что должен Илье деньги. Я не знаю, сколько он напридумывал моих долгов. Но по факту я ему должен не больше ста пятидесяти рублей. То, на что вы намекаете, не лишено смысла, но лишь только с вашей точки зрения, — спокойно говорил я, периодически отпивая из стакана чай.
— Это не моя точка зрения, а точка зрения следствия. И оно на особом контроле, — возразил мне следователь.
— Товарищ лейтенант, разве решал бы я свои проблемы таким образом, даже если бы они были? Да и моё алиби… Ладно бы дома спал, один. Так и не было бы возможности доказать свою непричастность. А тут общежитие, вахта… — всё также невозмутимо говорил я.
— А как вы относитесь к таким, как Илья? Таким, как вы сам… были? Ведь брали же у фарцовщика вещи на продажу? — лукаво интересовался следователь.
— Брал, как и, наверное, несколько десятков других людей. То, чем занимался Илья, было всем известно. Милиция бездействовала, порождая чувство вседозволенности. Отсутствие наказания ведёт к рецидиву, — уходил я в пространственные рассуждения. — Но я, в отличие от других, отказался от этого дела.
— Илья остался недовольным, и у вас вышел конфликт, — победоносно произнёс Матюшенко.
Я рассмеялся.
— Простите, товарищ следователь, но вы, видимо, не понимаете всех тех масштабов деятельности Ильи. Он ещё как-то почувствовал бы, если бы сразу человек десять реализаторов отказались с ним работать. Мои же дела были слишком мелкими, — отвечал я.
Наступила пауза. Лейтенант позволил себе всё же попить чаю, прикусить предложенным печеньем. Он явно растерялся. Так бывает со следователями, если они рассчитывают на одну реакцию допрашиваемого, но получают совершенно иную.
— Вы слишком уверенно себя ведёте, — после продолжительной паузы сказал Матюшенко. — Если не все, то почти все, люди, когда их только начинаешь допрашивать, теряются и нервничают. Это не всегда указывает на то, что они в чём-то виноваты. Но это нормальная реакция на следователя. Мало ли, может, я буду шить дело, обвинять безвинного.
А правильно заметил лейтенант. Я вёл себя и говорил так, будто на голову выше Матюшенков в любых его суждениях и выводах. Рассчитываю, что так оно и есть. Если бы у лейтенанта было хоть что-то весомое против меня, помимо каких-то вероятных спорных записей Ильи и показаний Витька, то он бы со мной разговаривал не в моей комнате в общежитии, а в своём кабинете.
— Если хотите начистоту, то я могу объяснить свою уверенность, почему я не волнуюсь за себя. Во-первых, я не только не убивал Илью, я уже достаточно давно у него и для себя ничего не покупаю. У меня в достаточной степени влиятельный отец, но ещё более влиятельные друзья и знакомые. Есть к кому обратиться, если начнётся милицейский беспредел. Более того, мне абсолютно не жалко Илью, потому что считаю его скотиной, — говорил я, будто признавался в сокровенном.
Следователь подумал, прожевал очередную, уже четвёртую печеньку, вынужденно, но согласился с моими словами.
— Товарищ лейтенант, вы же голодный. Давайте пообедаем. Ну или уже поужинаем, — добродушно сказал я.
— Я на службе, — без особой уверенности в голосе отвечал Матюшенко.
— Так я выпивать и не предлагаю, — улыбнулся я. — Так что давайте, наверняка, вы с самого утра почти ничего не ели.
Матюшенко выходил из общежития с полным животом и с полной уверенностью, что Чубайсов не может быть причастен к убийству Ильи. Молодому следователю, который рвал когти, чтобы доказать, что он профессионально пригоден, было несколько обидно, что расследование топчется на месте. Да, он знал, что раскрыть такие преступления, свидетельств которым крайне мало, очень сложно. Здесь нужно ещё что-то, что подтолкнуло бы к разгадке.
Матюшенко ловил себя на мысли, что несмотря на мотивацию, в стремлении доказать комитету госбезопасности и своему начальству, что он отличный следователь, информации для раскрытия преступления у молодого следователя было мало. Узнав про деятельность фарцовщика Ильи Шатыро, молодой парень то и дело ловил себя на мысли, что был бы сам не прочь задавить эту гниду. Да, он давил в себе эти низменные чувства, но они то и дело возникали.
— Что вы скажете про своего нового жильца Анатолия Чубайсова? — не ожидая ничего убедительного услышать, всё же спросил у вахтёрши лейтенант на выходе.
— Больше было бы таких парней, как он, так и в стране был бы порядок, — выпалила Никитична и, осознав, что сказала, прикрыла рот рукой. — Вы не подумайте, товарищ милиционер, я люблю свою страну. Но хватает всё-таки и у нас проблем. А Чубайсов он же в общежитии такой порядок навел, что не работа сейчас у нас, а сплошной отдых.
Матюшенко внутренне улыбнулся. Ему ли не знать о тех проблемах, которые существуют в его любимой родине. Да, он достаточно далёк от того понимания, куда катится советская экономика. Но он видит, как работает милиция. К слову, не всегда честно. А какие байки ходят о том, как именно живёт министр внутренних дел Щёлоков! Там и «Мерседес», там и антиквариат, там и бриллианты…
Как бороться с преступностью, если у главного милиционера страны имеется то, что он сравниться может только с найденным у легендарного