Страж теней
ПРОЛОГ: ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ С ОГНЁМ
Лондон, Склад на Ист-Энд 23 октября 2021 года 00:47
Огонь не просто горел — он пожирал реальность.
Детектив-инспектор Артур Блэквуд прижался спиной к обугленной колонне, чувствуя, как викторианская кирпичная кладка крошится под его весом, осыпаясь красной пылью. Каждый вдох обжигал лёгкие смесью дыма, расплавленного пластика и чего-то ещё — сладковатого, тошнотворного запаха, который навсегда впечатается в его память. Запах горящей человеческой плоти.
Семнадцать трупов за последние полгода. Семнадцать «произведений искусства».
Мысль пульсировала в висках вместе с адской жарой. Семнадцать молодых женщин, чьи тела маньяк превращал в гротескные инсталляции — каждая поза, каждый жест, каждая рана были частью чудовищного послания, которое Артур так и не смог расшифровать. До сегодняшнего дня.
«Восемнадцатая станет последней», — прошептал голос в его голове. Но это был не его голос. Что-то чужеродное, древнее, голодное просачивалось сквозь трещины в его сознании.
Артур тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Жар. Кислородное голодание. Стресс. Всё объяснимо. Всё рационально. Он — детектив Скотланд-Ярда, а не сумасшедший, слышащий голоса.
— Арти! — голос Джонатана Крамера разнёсся по пылающему складу, отражаясь эхом от металлических балок. — Ты пришёл полюбоваться моей работой? Как трогательно! Как предсказуемо!
Безумный смех прокатился волной, смешиваясь с треском пламени и стонами умирающего здания. Где-то наверху с грохотом обрушилась часть крыши, и фонтан искр взметнулся к ночному небу, на мгновение превращая ад в подобие фейерверка.
Артур сжал рукоять своего «Глока 17». Шесть патронов в магазине против безумия, облечённого в человеческую плоть. Шесть жалких попыток остановить то, что давно перестало быть человеком. Крамер — блестящий судмедэксперт, его лучший друг, крёстный отец его сына — умер год назад, в тот день, когда его семья сгорела в «случайном» пожаре. То, что носило его лицо и говорило его голосом, было чем-то иным.
В центре склада, словно главный экспонат в галерее безумия, возвышалась конструкция из арматуры и колючей проволоки. Сара Коллинз — двадцать три года, студентка-искусствовед, влюблённая в прерафаэлитов и Россетти — была распята на этом металлическом кресте. Её крики давно перешли в хрип, голосовые связки не выдерживали нечеловеческого напряжения. Вокруг неё канистры с бензином расставлены с математической точностью, образуя узор, который причинял боль глазам.
Не пентаграмма. Что-то более древнее. Что-то, что существовало до первых слов, до первых символов.
— Отпусти её, Джонатан! — Блэквуд выкрикнул, стараясь удержать прицел, хотя капли пота заливали глаза, превращая мир в размытое марево. — Это между нами! Ты хотел меня — я здесь! Отпусти девушку!
Смех Крамера напоминал скрежет металла по стеклу.
— Между нами? О, Арти, мой старый друг, ты всё ещё ничего не понимаешь! — Тень среди теней, Крамер двигался между горящими контейнерами с грацией хищника. — Это никогда не было просто между нами. Это было между мирами! Между тем, что вы называете реальностью, и тем, что ждёт за её хрупкими границами!
Блэквуд выстрелил. Грохот выстрела потонул в рёве пламени. Промах. Пять патронов.
— Знаешь, что я понял, когда моя Эмили кричала в огне? Когда моя маленькая Софи звала папу, пока её кожа пузырилась и чернела? — голос Крамера теперь доносился с другой стороны, нарушая все законы акустики. — Огонь не уничтожает, Арти. Огонь трансформирует. Огонь показывает истинную сущность вещей! Огонь — это дверь!
Температура росла с каждой секундой. Металлические балки над головой начали прогибаться, роняя расплавленные капли как адский дождь. Краска на стенах вздувалась пузырями, лопалась, обнажая почерневший кирпич. Артур знал — у него минуты, может, меньше. Пожарные расчёты уже мчались сюда, но они опоздают. Они всегда опаздывают, когда речь идёт о жизни и смерти.
Он рванулся вперёд, но стена пламени взметнулась перед ним, словно живое существо. Жар опалил лицо, заставив отшатнуться. Кожа на щеках стянулась, брови и ресницы мгновенно обуглились. Сквозь огненную завесу он увидел Крамера — тот стоял над Сарой, методично поливая пол вокруг неё бензином из канистры. В его глазах плясали отражения пламени, но было в них что-то ещё. Что-то нечеловеческое. Что-то голодное.
Тьма, которая прячется в свете. Пустота, которая носит маску материи.
— Стой! Джонатан, вспомни, кем ты был! Вспомни своих детей!
Четыре выстрела слились в единый раскатистый грохот. Артур опустошил магазин, целясь в силуэт друга. Крамер дёрнулся, кровь брызнула из плеча, окрасив рубашку алым. Но он не упал. Даже не пошатнулся. Вместо этого повернул голову под невозможным углом, улыбнулся слишком широкой улыбкой.
— О, я помню их, Арти. Помню каждую секунду их агонии. И знаешь что? Они научили меня главному. Любовь — это иллюзия. Боль — вот единственная реальность. А огонь… огонь — это истина.
В его руке блеснула зажигалка.
— Прощай, старый друг. Спасибо, что согласился стать частью моего последнего шедевра. Opus Magnum. Великое Делание. Трансформация материи в нечто высшее.
Щелчок. Крошечная искра в океане пламени.
И мир взорвался.
Артур не помнил, как преодолел те двадцать метров, отделявшие его от Сары. Всё произошло между ударами сердца, между вдохом и выдохом. Инстинкт, отточенный годами службы, древний императив защитника вёл его сквозь стену огня. Он не думал о последствиях, о собственной жизни, о том, что дома его ждут жена и сын. В тот момент существовали только он, девушка и необходимость защитить невинную жизнь.
Он накрыл Сару своим телом в момент, когда огненная волна накрыла их обоих.
Боль пришла не сразу. Сначала был только жар — невыносимый, всепоглощающий, абсолютный. Жар, который проникал сквозь одежду, сквозь кожу, сквозь плоть, добираясь до самых костей. Потом пришёл запах — горящая ткань, плавящаяся кожа, обугливающаяся плоть. Его собственная плоть. И только потом, словно мозг сопротивлялся до последнего, пришла