Однако если в нынешних условиях в войну вступит еще и Китайская империя, это будет катастрофа не только для Дмитрия, но также для Федора, Григория и всех его союзников. Но… раз император неплохо показывает себя на фронте, то это может уравнять шансы.
— Это может сработать, — сказал Евгений Казанский. — Передай мне все документы, а мы придумаем, как правильно это разыграть.
Федор согласно кивнул.
А затем представил, как младший брат удивится, когда получит претензии от императора Китая. И это заставило его улыбнуться.
* * *
Барон Всеволод Игоревич Игнатьев сидел в своем кабинете и разговаривал со своим старшим сыном — Михаилом. Настроение у главы рода сегодня было мрачное, но он прекрасно понимал неизбежное, и даже отчасти был благодарен открывшейся возможности.
— Отец, ты уверен в своем решении? — нахмурившись, спросил Михаил.
— Уверен, — твердо ответил барон. — Я уже написал письмо и отправил его императору Дмитрию. Там описал всю нашу ситуацию и почему мы поддерживали Григория. Сказал, что мы сожалеем и готовы искупить свою вину.
А поддерживали Григория Игнатьевы в основном из-за князя Воронова. Изначально они были союзниками, но потом многое изменилось. И князь стал склонять всех своих друзей к поддержке своего кандидата. Многие приняли эту игру… и также поплатились.
Но барон не хотел сидеть и ждать последствий. Он прекрасно понимал, что император не оставит без внимания то, что Игнатьевы вставляли ему палки в колеса. Мучительнее всего не наказание, а его ожидание. Потому барон решил действовать на опережение, как только увидел обращение государя.
— Собирайся и отправляйся на войну, — строго велел он Михаилу.
— Отец, но почему я? — удивился Михаил.
Ведь у него было еще трое младших братьев.
Но самая лучшая военная подготовка была именно у Михаила. Его с детства обучали военному делу в отличие от остальных. У младшего сына вовсе нет дара, а средний сейчас учится в одном из столичных университетов. По всему выходило, что лучше отправить именно Михаила, у него куда больше шансов вернуться.
— Это ты хочешь дружить с новым императором, так почему я должен за это расплачиваться⁈ — повысил голос сын.
Такое настроение Михаила крайне не понравилось барону. С главой рода так не разговаривают.
— Это приказ главы рода! — отрезал барон, и его сын осекся.
Михаил знал, что если отец что-то решил, то его уже не переубедить.
А значит, ему придется сегодня же отправиться на войну. И неважно, хочет он сам того или нет.
* * *
Я вернулся на военную базу возле границ с Персией. С тех пор, как я впервые ступил на эти земли, база успела немного вырасти, и до сих пор продолжала расширяться — подкрепление подходило постоянно. Мы накапливали силы именно в этом месте. Здесь постоянно строились новые казармы и разворачивались дополнительные лагеря.
Сегодня сюда прибыло двадцать аристократических родов вместе со своими гвардиями. По-настоящему сильных бойцов среди них не было, но даже слабые и средние Одаренные могут внести большой вклад в нашу победу. Большинство аристократов учат сражаться с самого рождения, но их знания пригождаются не там, где надо. И сейчас они могут вместо того, чтобы участвовать в конфликтах между родами, помочь своей родной империи. Они смогут доказать свою полезность и верность.
Аристократы привезли с собой вооружение и технику. Они понимали, куда едут, а потому обезопасили себя как только могли. И это хорошо, поскольку не придется тратить время для подбора нужной экипировки.
Я велел им всем собраться на плацу, и через пару минут сам вышел к ожидающим. Люди выглядели озадаченными, они не знали чего от меня ожидать.
Всего здесь собралось около двух тысяч человек вместе с гвардейцами аристократов. Я вышел вперед и поприветствовал их. А затем прочитал небольшую речь:
— Мне очень приятно видеть столько людей, неравнодушных к судьбе Российской империи. Вы заслужили уважение уже тем, что приехали сюда. Я запомню этот поступок каждого из вас. И вся империя запомнит имена тех, кто помог выиграть эту войну!
Ведь сейчас у каждого из дворян есть шанс стать настоящими героями и прославить свой род. Надеюсь, они воспользуются этой возможностью.
Аристократы молча слушали. Реакции были разные: было видно, что кто-то готов воевать, кто-то искренне не хочет, но выбора ему не оставили. На нескольких лицах я и вовсе увидел равнодушие, для этих людей война была привычным делом.
— А теперь пора браться за дело, — закончил я.
— Ваше Императорское Величество, через сколько дней мы пойдем в наступление? — спросил аристократ, стоявший в первом ряду.
Я рассмеялся. А потом серьезно ответил:
— Наступление начинается с этого самого момента.
За моей спиной тотчас открылся портал. Елисей дождался подходящего момента, и вышло эффектно.
— За мной! — прокричал я, указывая на портал.
Аристократы и гвардейцы были в полном шоке. Они не ожидали, что сразу отправятся в бой. Но я не вижу смысла ждать, когда над империей нависла серьезная угроза. Мы сами должны действовать на опережение.
Люди прошли за мной в портал. И вышли мы около одной персидской крепости, расположенной прямо в пустыне.
— Сегодня мы должны захватить эту крепость! — отдаю я приказ.
— Но как? — спросил один из дворян.
— Сейчас все станет понятно. Смотрите.
Бойцы смотрят на неприступные стены. Они явно не понимают, как им подступиться к ним… Думают, что это чистое самоубийство. Все эти эмоции написаны на лицах аристократов, и они легко читаются. В такие моменты люди обычно не скрывают своих искренних чувств.
Смотрящие на стенах нас сразу заметили, и в крепости поднялась тревога. Персы тотчас начали готовиться к обороне.
Я достаю Кодекс Первого Императора и открываю его на середине. Из него выходит небольшой светящийся сгусток. Это слабый дар воздуха, от которого осталась небольшая часть.
Мне как раз этого хватит на одно применение. А больше я тут ничего не сделаю, ведь это испытание не для меня, а для тех, кто пришел сюда искупать свои грехи перед империей.
Дар скрывается в моей груди, а через несколько секунд перед крепостью поднимается штормовой ветер. Он задувает песок в разные стороны.
Через пару минут ветер утих, и мы посмотрели на крепость иначе. Все ловушки и мины, скрытые под песком, стали видны.
— Я помог вам, чем мог, — обратился я к аристократам. — Дальше вы сами.
Радует, что мрачность улетучилась