Двуглавый. Книга вторая
От автора
Помнится, древние римляне 1 марта отмечали новый год, а я 1 марта начал выкладывать вторую книгу «Двуглавого». Весна, новая книга и всё такое прочее…
Честно говоря, последствия поразившего меня в прошлом году творческого кризиса я полностью ещё не преодолел, но некоторые улучшения налицо и грех было бы дальше оставлять вас, дорогие мои и уважаемые, без продолжения истории двух Викторов Елисеевых, и так уже затянул…
На обозримое будущее выкладка новых глав планируется дважды в неделю, по средам и субботам. Примерно треть книги будет бесплатной, я люблю длинные ознакомительные фрагменты, чтобы решение о покупке книги было осознанным.
В новой книге попробую добавить действия, а что и как у меня получится, судить уже вам.
Ваш автор
Глава 1
О делах новых и старых
— Ну хорош! Хорош! Прям красавец! — подначивал я тёзку, пока он красовался перед зеркалом. — Подбоченься ещё да рожу героическую сострой, вообще самое оно будет!
— Да ладно тебе язвить-то, — беззлобно отмахивался он. — Завидовать, между прочим, нехорошо.
— Ну знаешь, хвастовство человека тоже не красит, — напомнил я. — Хотя ладно, имеешь право, чего уж теперь…
— Вот то-то же! — торжествующе возвестил дворянин Елисеев и всё-таки состроил рожу — не героическую, правда, но очень даже важную, почти что начальственную.
Но да, тут он был в своём праве, не подкопаешься. Свежеиспечённый внетабельный канцелярист дворцовой полиции Виктор Михайлович Елисеев только сегодня получил, наконец, два комплекта обмундирования — парадный и повседневный — и сейчас вовсю радовался обновкам, прямо-таки посильнее иной модницы. Да, портной дело своё знал, и опасаться за то, как мундиры будут сидеть на фигуре, у тёзки ни малейших оснований не было, но у портного-то ему приходилось вести себя чинно и с достоинством, а тут-то совсем другое дело! Особый писк для тёзки состоял ещё и в том, что это был первый в его жизни пошив одежды у портного в сугубо индивидуальном порядке — в корпусе кадету Елисееву просто подгоняли по фигуре мундиры стандартного пошива, а студент Елисеев обновлял свой гардероб исключительно в магазинах готового платья. Понятно, что не в дешёвых, и вещи покупал вполне себе добротные, но в плане престижности пошитым у мастера всё равно безнадёжно проигрывающие. Пришлось, правда, тёзке слегка добавить к казённому пособию, что он получил, как здесь говорят, на постройку мундира, и собственных денег, но оно того стоило, в чём мы только что и убедились.
Пока в процессе пошива обмундирования тёзку под охраной возили к портному и обратно, надворный советник Денневитц в промежутках между поездками познакомил дворянина Елисеева с правилами, которые следовало соблюдать при ношении тех самых мундиров. Собственно, на первые полгода службы правила эти какой-то сложностью не отличались: повседневный мундир полагалось постоянно носить в Кремле. За пределами Кремля можно и в штатском, но это по особому дозволению. Отслужив полгода, тёзка получит право самому решать, когда выходить из Кремля одетым по форме, а когда и нет, если, конечно, не будет на каждый конкретный случай какого-то специального распоряжения.
С парадным мундиром ещё проще — случаев, предусматривающих его обязательное ношение, не набиралось и двух десятков на год, плюс ещё раз десять могли обязать надевать его особым порядком.
Тем не менее, как раз парадный мундир внетабельному канцеляристу Елисееву пришлось надеть первым — именно в таком виде, как оно и положено, тёзка представлялся по случаю поступления на службу дворцовому коменданту генерал-майору Дашевичу, в непосредственном подчинении коего находилась дворцовая полиция. Кадетские года дворянин Елисеев ещё не забыл, так что смог порадовать начальство и отменной выправкой, и знанием строевой премудрости, пусть и чувствовал себя слегка непривычно со шпагой на боку — в кадетах он носил только короткий ножевой штык, да и то лишь когда назначали в дежурство.
Сама церемония представления много слов не заслуживает — его превосходительство принял нового служащего с благосклонностью, изволил отметить заслуги Виктора Михайловича в подавлении мятежа и от души пожелал внетабельному канцеляристу успехов в службе. Чисто протокольное мероприятие, в общем.
Я, кстати, уже интересовался у тёзки, почему он не пытается выведать у Денневитца насчёт заслуженной награды за свои недавние подвиги в усмирении того самого мятежа, но с этим всё оказалось куда сложнее, чем я себе думал. Дворянин Елисеев обстоятельно разъяснил мне, что жаловать ордена и медали за такое в Российской Империи не принято, да и награды не столь явные уже воспоследовали в виде исключительного порядка приёма на службу да всяческих льгот с привилегиями, которыми власти обставили решение тёзкиных вопросов с квартирой и учёбой, а там и по службе отличиться будет проще, с таким-то начальством, как господа Денневитц и Воронков. Не скажу, что такое объяснение меня прям так уж сильно устроило, но раз сам дворянин Елисеев не особо по этому поводу переживает, то так и быть, я тоже не стану.
В оценке же ближайших перспектив службы как таковой мы с тёзкой пребывали в полном единодушии. Да, нам обоим больше всего на свете хотелось поучаствовать в поиске заказчика покушения на дворянина Елисеева, но в то же время мы оба же прекрасно понимали, что в первую очередь почти наверняка придётся копаться в теневых делишках Михайловского института — очень уж многим на самом верху не понравилась причастность некоторых его специалистов к недавнему мятежу. Имелось, правда, ещё одно обстоятельство, глаза на которое открыл нам с тёзкой надворный советник Денневитц.
…В соответствии со славной традицией, в том или ином виде существующей здесь везде, при поступлении на службу новичок должен проставиться или, как тут говорят, накрыть стол новообретённым сослуживцам. Поскольку сильно расширять круг полностью посвящённых в дело высокое начальство предусмотрительно не желало, тех самых сослуживцев у дворянина Елисеева всего и было — Денневитц да Воронков. В данном случае тёзку это даже порадовало, потому как существенно сокращало затраты на угощение. Вот когда все собрались у тёзки в кремлёвской квартире и уселись за столом с единственной бутылкой красного вина и двумя большими блюдами с нарезкой хлеба, ветчин, сыров и колбас, Карл Фёдорович и выдал:
— Вы должны понимать, Виктор Михайлович: господа офицеры, которым вы помогли проникнуть в укрытие мятежников, хоть и дали слово не разглашать подробности, но рапорты написали очень