Но не всегда у интеллектуально развитых людей руки растут из нужного места. Тут важнее навыки.
Следующий звонок снова собрал всех вокруг телефона. Теперь это был межгород, потому мы пропустили вперед Наташку, она сняла трубку дрожащей рукой и, часто и тяжело дыша, проговорила:
— Да. Андрей?
Мы подступили ближе, чтобы слышать, о чем он говорит.
— Да, Наташа, это я. Почему ты не дома? Я, как приехал, набрал тебя.
Насколько понял, голос его был спокойным.
— У тебя как дела? — ушла от ответа сестра.
— Плохо дела, — ответил Андрей на удивление спокойно. — Мать переписала квартиру на тетку, которая ее якобы досматривала. Эта тетка сейчас в ее квартире. Она мать уже похоронила и выставила меня вон. Буду искать гостиницу. А билет придется сдать и ехать на ближайшем поезде. Не бомжевать же мне на вокзале двое суток.
Мама прошептала:
— Спроси, что он дальше будет делать.
Наташка повторила мамин вопрос, Андрей пересказал то, что уже говорил. Сестра закатила глаза и чуть ли не прокричала:
— С квартирой что будешь делать?
— Домой поеду, — так же спокойно ответил Андрей. — Завещание же есть, меня в нем нету. Мать перед смертью меня даже видеть не хотела.
Только сейчас в голосе Андрея появилась обида, а у Наташки по щекам покатились слезы.
— Но вдруг завещание поддельное? Вдруг мать твоя это… крышей поехала. Это ведь все можно доказать через суд! Она ж на голову больная была. Это реально.
— Без толку, — вздохнул Андрей. — Мы никогда с мамой не ладили.
Наташка сжала челюсти и повторила то, что я ей говорил:
— Надо наложить арест на имущество, оспаривать завещание, нанимать адвоката. Топить за то, что у матери шарики за ролики заехали от рака головы, а мошенники этим воспользовались и обманули ее.
— Это была ее воля, — бормотал Андрей как заведенный. — Я завтра поеду домой.
— Нет у тебя больше дома! — заорала Наташка в трубку. — Там чужие люди, вышвырнули меня, как собачонку шелудивую и избили! Потому что эта квартира у тебя с п***доватой мамочкой напополам! Так что некуда тебе возвращаться. Надо бороться за свое, мать твою, слышишь меня? Слышишь⁈
Из трубки донеслись прерывистые гудки. Наташка замахнулась ею, но вовремя взяла себя в руки, закрыла лицо и затряслась. Мама обняла ее и увела на кухню, откуда потянуло горелым.
— Паша! Твой ужин сгорел! — прокричала мама.
Аппетит пропал. Я злобно посмотрел на телефон, думая, что в этот раз помогать Андрею не буду, если он сам не приложит усилий. Взрослый мужик, е-мое, и вот так легко позволяет себя обокрасть! Квартиру мошенникам дарит, лишь бы не напрягаться, ведь адвокат не бесплатный.
Ладно, посмотрим. Может, подумает Андрей и решит бороться за свое имущество.
Глава 28
На карантин!
В прихожей завоняло моим пригоревшим ужином. Наташка рыдала, закрыв лицо руками. Глаза мамы увлажнились, она обняла дочь и повела на кухню, приговаривая:
— Бросай ты этого Андрея, толку с него? Другие девочки встречаются со старыми мужчинами, так те им шубы дарят, сумки покупают, а то и квартиры, а ты…
Я аж икнул. Н-да, талантливая у нас мама, ничего не скажешь, нашла именно те слова поддержки, какие не стоило говорить никогда и ни за что. Реакция Наташки оказалась адекватной ситуации, исходя из особенностей ее нервной системы.
— Да пошла ты в жопу! — заорала Наташка, направив злость на мать. — Я не проститутка! Я его… его люблю! А любовь — это не за деньги.
— Наташа! Разве можно так с матерью? — пристыдил ее отчим, покашлял в кулак.
Из спальни выглянул напуганный Боря, но ничего спрашивать не стал. Я заговорил про ремонт «КАМАЗа», уводя отчима от конфликта, пока он не уперся рогом и не попёр на Наташку. Мама же растерянно хлопала ресницами, не понимая, чего она такого сказала, всего-то дала дочери совет, как жить правильно. Если бы отчим был посмекалистее, он бы мог сделать выводы, что будущая жена у него — корыстная сволочь, но его развитие сводилось к «дети должны уважать своих родителей».
Наташка рванула на кухню, забилась на свой диванчик и подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону. Мама сковородку, где подогревался мой ужин, выключила. Горелую гречку я сдвинул, забрал уцелевшую и котлету, которая лишь подрумянилась, и благополучно поглотил.
Меня душило негодование. Никогда не понимал людей, которые предпочитают отдать все грабителям, лишь бы не напрягаться. Если бы отжали только московскую квартиру, может, Андрей ручки и сложил бы. Но квартира, где он жил — его единственное жилье. Что он будет делать? Пойдет бомжевать? Поселится в каморке театра? Или все-таки обратится в суд?
Чего гадать — время покажет. Только я закончил с ужином, как зазвонил телефон — это были прерывистые сигналы межгорода. Наташка слетела с диванчика и метнулась к нему, сняла трубку. Домочадцы снова вокруг нее столпились, и отчим вылез, и Борис, которого это не касалось.
— Наташа, — проговорил Андрей бодрым голосом. — Я еду домой, жди меня там.
Похоже, товарищ в неадеквате.
Закусив губу, сестра напомнила:
— Часть твоей квартиры мать переписала на другого человека. Там чужие люди, они меня выгнали. Оставайся в Москве и подавай в суд! Оспаривай завещание. Иначе останешься бомжом.
— Какой суд! Все равно бесполезно. — Голос Андрея зазвучал будто бы издалека. — Откуда у меня столько денег? Я потрачу больше, чем получу. Да мы на те суды только и работать будем!
— Напоминаю, что твоей квартиры больше нет…
Наташка слушала его, и ее взгляд наливался свинцом, плечи расправлялись, лицо бледнело. Дослушав, она припечатала:
— Знаешь, что… Делай, что хочешь. Я с бомжом встречаться не буду.
Андрей ненадолго замолчал, а потом как выдал:
— Знаешь что… Не указывай, что мне делать! Влезла уже в наши отношения с мамой — и вот! Если бы не ты, этого ничего не было бы! Она от горя умерла и