— Это так, — кивнул Антон и мгновенно успокоился. — Сечешь!
— А по мне что скажешь? — проговорил Нага таким тоном, словно он обращался к гадалке: предскажи судьбу мою! По руке погадай!
— Вы в отличной физической форме, — вынес вердикт я, и единственное, что выделил: огрубевшие костяшки среднего и указательного пальцев на обеих руках. — Вероятно, вы — практикующий ударник. Это все, что я могу сказать.
— Правда! — воскликнул он и посмотрел на свою руку.
Так, вроде контакт есть. Можно переходить к делу, причем развить дух соперничества:
— Сейчас мы пойдем к слабой группе. Парни — бывшие токсикоманы на пути исправления. Нужно их заинтересовать, и чтобы у них не пропало желание быть нормальными людьми.
— Значит, хилые, — скривился Антон.
— Вообще дохлые. Ни дыхалки, ни скорости — ничего, — подтвердил я.
— Они молодые же? — уточнил Нага. — Значит, выровняются. Потихоньку, потихоньку втянутся.
Его подход мне нравился. Лишь бы он анальной чакрой дышать не начал и не изображал паркинсон богомола.
С Ильей я договорился, что, если алтанбаевцы не успеют убрать в помещении, сегодня мы позанимаемся в подвале — в последний раз.
Судя по бравому виду Егора, машущему мне издалека, все они успели и вшестером ждали меня: Алтанбаев, Зяма, Крючок, армянин по прозвищу Хулио, мой одноклассник Игорь Заславский и дистрофичный сутулый паренек, узколицый и лопоухий, по прозвищу Пончик или просто Понч.
Я посмотрел на тренеров. Выражение лица Наги не изменилось. В свете лампы, расположенного под козырьком и освещавшей вход в клуб, стало видно, что у него темно-рыжие, почти коричневые волосы, такого же цвета монобровь и черные-черные глаза в обрамлении таких густых ресниц, какие тетки будут делать в будущем. Антон же сразу сделался несчастным, спросил у меня:
— Ты уверен, что им нужен тренер по боксу, а не врач лечебной физкультуры?
— Ты че, рамсы попутал? — быканул на него Алтанбаев, уверенный в своем превосходстве только потому, что на полторы головы выше оппонента.
— Это, вообще-то, ваш будущий тренер, — попытался предотвратить кровопролитие я.
— И насрать! — прошипел Егор. — Унижать себя — не позволю!
— Они еще и неадекватные, — вздохнул Антон. — И тупые. Нет, я на такое не подписывался.
— Не позволю, — тряхнул головой Егор.
— Так не позволь же! — усмехнулся Антон, и Алтанбаев попер на него.
Все произошло мгновенно. Антон успел сказать: «Чем больше шкаф» — шагнул навстречу Алтанбаеву, поднырнул под кулак, уронив кепку, бросился в ноги, повалил лидера гопников, вывернул его руку так, что тот заорал:
— Отпусти-и-и! А-а-а!
— Повторяй: «Антон Елисеевич, прости засранца».
— Я понял, понял, а-а-а…
— Прости засранца! — подсказал Антон.
— Хрена-а-а!
Антон издеваться не стал, отпустил его, поднял кепку и водрузил на лысую макушку.
— Неуклюжий, но стержень есть, толк мог бы быть, если б ты не был таким тупым.
Алтанбаев поплелся к своим, придерживая руку — красный и опозоренный. Интересно, он понимает, что сам себя выпорол? Антон же счел своим долгом прочитать им лекцию:
— Правило номер один: никогда не бросайся с кулаками на человека сломя голову, потому что ты не знаешь, кто перед тобой. В боевых искусствах главное — техника, размер неважен.
— Не передумали тренироваться? — спросил я у сбившихся в кучу алтанбаевцев, те помотали головами.
— Мы тоже так хотим, — пробасил Крючок и с надеждой посмотрел на Антона.
Пришла пора представить тренеров:
— С Антоном Елисеевичем вы уже познакомились. Не хотите так же познакомиться с Нагой э-э-э…— имя-то я запомнил, а вот отчество вылетело из головы, но оно ассоциировалось с Кадыровым… — Рамзанович!
— Амзанович, — с улыбкой поправил он меня. — Идем уже в зал, а то дождь начинается.
Кабинет алтанбаевцы убрали, отвалившуюся побелку отскоблили, вещи растащили, пол вымыли, принесли маты, нашлось две пары потрескавшихся от времени перчаток, бинты — и все.
— Набьем опилками мешок для ударов, — я указал на крюк в потолке. — К следующему занятию будет. Давайте так, Нага Амзанович…
— Просто Нага, — поднял руку он. — Мне всего двадцать пять.
— Нага ведет начало тренировки, физуха, разминка, все такое. Потом — основную часть: постановку удара, стойки и прочее. Затем Антон Елисеевич перехватывает.
— Так ты бокс хочешь или борьбу? — спросил Антон.
— И то, и другое, — сказал я. — Возможно, это будет поочередно. День бокс у нас, день здесь. И борьба так же.
— А сам-то устоишь перед ним? — решил проверить меня на прочность Алтанбаев, ехидно прищурившись.
Все с азартом посмотрели на меня, и я остолбенел. Против профи я, конечно, долго не продержусь, опозорюсь, и хана авторитету. Я-то так, по верхам нахватался и, по сути, мне ребят уже нечему учить…
— А что он? — Антон посмотрел на меня заинтересованно, как рыба на болтающегося на крючке червяка.
— Да он это, — забормотал Зяма, — крутой типа. Меня как нахлобучил! И он своих этих того — сам! И повалить может, и в рожу двинуть.
— Ну, давай попробуем.
Теперь никуда не денешься. Стараясь взять себя в руки, я медленно скинул обувь и встал напротив Антона, объявил:
— По голове, в пах, по шее не бить. Удары обозначать, не лупить в полную силу.
— Ясен пень, — усмехнулся Антон.
Судить нас вызвался Нага, свистнул, и Антон сразу же на меня попер, рассчитывая повалить. Я сместился вбок и скользнул по его подбородку бесхитростным джебом и завершил дело столь же бесхитростным прямым.
— Как минимум нокдаун, — донеслось до слуха, но я не зацикливался на этом, был предельно собран, понимая, что Антон попался на том, что сам минуту назад говорил Егору.
Мы одного роста, но опыта у него больше в разы. Основная задача — не дать себя повалить.
Сообразив, что я не так прост, и он может огрести, Антон встал в боксерскую стойку и принялся меня провоцировать, открываться — но больше, чтобы отвлечь, броситься в ноги и заломать. Упал — пиши пропал.
Голоса подбадривающих меня алтанбаевцев доносились будто издалека. У меня была своя стратегия: Антон не в курсе, что я работаю еще и ногами. Потому, сделав вид, что поверил в свое превосходство, я сделал ложный выпад и поймал его на противоходе, «посадил» на колено мощным ударом ногой в