– Совсем охренели мимо нас армейцев возить! – я восхитился наглостью американцев. – И где их посадили?
– На Итурупе.
– А звонил кто?
– Цинев. Американцы привели свои войска в повышенную боеготовность. Ну и мы тоже. Я вам сейчас забронирую билеты на утренний рейс в Москву.
Вот засада! Прощай, рыжая, не судьба нам свидеться. Хотя…
– Паша, а тебе уже доложили насчет вечернего инцидента в «Астории»?
– Ты там каких-то хулиганов отметелил. Девушку защищал… – Захарец начал набирать номер на телефоне. Диск крутился – туда-сюда.
– Не девушку. Американку.
– Серьезно?
– Я поспрашивал ее потом. Приехала поступать в балетное училище. Странно все это. И как наши мидовцы прошляпили, дали визу? Подозрительная какая-то, она, походу, провоцировала этих парней. А для чего – не ясно….
– Отработаем, спасибо за информацию!
Извини, Номер Два. Ты мне глянулась. И очень пригодишься в Штатах. А вот Волочкову делать из тебя мы не будем. Такие стати в балете мигом сгонят. Я аж передернулся внутри, представив милые ступни О`Тул, искалеченные «у станка».
Захарец присмотрелся ко мне, заулыбался.
– Ты чего нахмурился? Боишься, что настучат?
– Тебе же доложили.
– По службе! Дальше меня не уйдет. Помог ты нам отлично, дам самые лучшие рекомендации. Будешь в Питере – всегда заходи, расстараемся для тебя по полной.
* * *
В Москву летел в препоганейшем настроении. Во-первых, рыжая меня посчитает сволочью – я даже с ней не попрощался толком. Ну это ладно, переживет. Во-вторых, у меня было сильное подозрение, что все это обострение с американцами – не просто так. Очередная мина под спецназ ООН. Сначала цэрэушник, теперь самолет. Нет, понятно, что этот «Дуглас» быстро выдадут, но смирятся ли штатовцы с щелчком по носу? Моя зарубежная командировка опять подвисла на тонкой нити.
Не добавила мне настроения и Яна. По приезде устроила сцену.
– Трудно было позвонить? Ладно, из США нет телефонной линии, а из Ленинграда?
Всего неделю с чем-то не видел жену, а она еще прибавила в весе. Живот все рос и рос, вытягивая из Яны все соки. Бледная какая-то, отеки на лице. Под глазами – мешки, ноги – тумбочки.
– Что ты на меня пялишься так?! Я сама знаю, что плохо выгляжу. – Яна заплакала, а я почувствовал себя распоследней сволочью. Можно сколько угодно утешаться мыслью про мужскую полигамность, но когда жена, носящая твоего ребенка, так рыдает…
– Ян, ты хотела в коктейль-холл сходить вроде? Давай сегодня вечером?..
Слезки мигом высохли. Вот что делает с женщинами ночная жизнь! Спорю – сейчас все мысли супруги только об одном. Что надеть? Н-да… не просто будет супруге подобрать себе наряд.
* * *
Чтобы не попасть под каток «а в этом я как выгляжу», трусливо сбежал в дивизию. На базе все было штатно, бойцы третьего и четвертого отделений проходили штурмовую полосу и сразу, без раскачки, на стрельбище. Ты попробуй точно пострелять дрожащими руками. Большой навык нужен.
Пригласил к себе в кабинет Иво. Показал копию перевода штатовского предложения о создании международных сил специального назначения. Пришло в дивизию аж фельдкурьером. Плюс куча совершенно секретных служебок – из МИДа (они против), из канцелярии Андропова (рассмотреть, дать свои соображения в трехдневный срок), отдельно из ПГУ и ГРУ.
– Готовься принимать «Гром». – Я поставил кипятиться электрический чайник. – Если все сложится, станешь, как и я, подполковником.
– Да я недавно только майора получил. – Тоом не выглядел озадаченным. Скорее довольным.
– Так я тоже быстро вырос в чинах. Кто везет – того и грузят. Ну и поощряют, конечно.
– Незлобина заберешь у меня?
– Байкалова и обоих Ильясовых – тоже. Извини, мне с нуля там начинать, нужна какая-то помощь. Конечно, если все взлетит… – я тяжело вздохнул. – Судя по последним новостям, может и накрыться медным тазом.
– Ильясовы бестолковые… – Иво достал платок, вытер шею. Июльское солнышко жарило нещадно. – Не стоит их везти в Штаты надолго. Залеты будут. Подставят тебя. Не специально, просто по молодости и глупости.
– У тебя есть другие кандидатуры для саперов? – я заварил зеленого чаю, которым меня угостили как раз Ильясовы. Самое оно по такой жаре.
– Пьете? – в кабинет вошла Лена. Сегодня Калиновская была одета очень скромно. Длинная юбка, белый халат поверх кремовой блузки. На лице очки с тонкой оправой, взгляд строгой училки.
– Чай… – я показал на упаковку. – Будешь с нами?
– Не буду. Собирайся, поедем в СпецНИИ на Каширке. Там есть продвижение по вопросу фентонила.
* * *
Без пробок, по пустой летней Москве доехали быстро. По дороге Лена жаловалась на свою семейную жизнь. Мужа практически не видит – тот постоянно на службе, забеременеть тоже не получается.
– Нет, я в таком деле помогать не буду, – попытался отшутиться я, произнес басом: – Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
Лена подыграла, ответила сопрано:
– Молилась, сударь мой!
Мы посмеялись.
– Сходи к врачам, сдай анализы.
– А почему только я? Муж пусть тоже идет!
– Пусть идет, – послушно согласился я, паркуясь возле неприметного здания на Каширке. Высокий забор с колючкой, КПП аж с двумя вохровцами с пистолетами в кобурах на поясе. Нет, что-то все-таки меняется в «Датском королевстве». После проверки боеготовности «девятки» в Кремле по шапке прилетело всем, кто занимается охраной жизненно важных объектов. Все как обычно – непричастных наградили, невиновных наказали. Но в целом народ с расслабона слез.
Встречать нас вышел Равиль Касымович – директор этой богадельни. Московский азербайджанец, с большим пузом, такой же громогласный, как Захарец в Питере. Может даже покруче.
– Ай, какие люди, дарагой товарищ Николай. Елена Константиновна, вы просто очаровательны, можно пригласить вечером в ресторан? «Арагви» подойдет? У меня там знакомый работает… Шашлык-машлык, вино, танцы.
– Нет, нельзя, – коротко отрезала Калиновская, повернулась ко мне: – Представляешь, каждый раз, как приезжаю, начинает клинья подбивать. И видит же, что кольцо на руке!
– Представляю, – улыбнулся я Лене. – Я вот сколько раз по бронежилетам, стрелковке тут был, ни разу директора не видел.
– Ну такая же роза у вас в дивизии цветет… – ничуть не смутился Равиль Касымович. – Как я, горячий горный мужчина, могу пройти мимо!
– А где все? – Мы шли по пустынным коридорам, минуя двери с непритязательными названиями: Лаборатория № 1… № 2 и так далее.
– Лето, отпуска… – вздохнул Равиль. – Тут аккуратнее.
Одна из дверей была распахнута, и над ней висел знаменитый значок радиации.
– Паршин! – директор взревел паровозом, ворвался внутрь. – Я сколько раз тебе говорил о мерах безопасности! У тебя дверь нараспашку.
Лаборатория была огромна. Столы, стеллажи, какие-то странные металлические камеры с резиновыми руками, вытяжки… В центре стоял лохматый парень в очках в белом халате и с каким-то