* * *
Вернувшись в отдел, Никита вошел в кабинет и встретил там усердно печатающего на машинке начальника. Увидев своего молодого помощника, Зубков со свойственной ему язвительностью насел на него:
– Явился! Зверев, я так полагаю, тебя отпустил? Ты же у нас теперь с ним… Ну, ладно-ладно, докладывай! Я так понимаю, что новостей нет? След нашей пропавшей барышни так и не найден!
Елизаров кивнул.
– Все так и есть! Повторная проверка и патрулирование вокзала и автостанции результата не дали. На квартире, где проживал Стас Гулько, выставлен круглосуточный пост. Постановление об объявлении гражданки Ткачевой во всесоюзный розыск вынесено и направлено по инстанциям.
Зубков несколько раз ударил пальцами по клавишам и фыркнул:
– Докладываешь красиво, да только мне от того не легче. Сбежала от нас чертовка, и где ее теперь искать?
Никита подошел к своему стулу и присел.
– Зверев уверен, что Ткачева не покинет Минводы, пока не разберется со Щукиным…
– Ох уж мне этот Зверев! – Зубков перевернул лист бумаги.
Елизаров с некоторой неуверенностью сообщил:
– Есть у меня тут одна идейка…
– Идейка? У тебя? Ну что ж, излагай…
– А что, если попробовать взять сбежавшую девицу на живца?
– Что?
– Я тут долго думал и попробовал поставить себя на место злодеев. Стасик убил Прохора и Агату Ступоневич, которая стала опасным свидетелем, а Анна убила Юлию и выяснила адрес Щукина. После этого Стасик направился в Ессентуки, где и был мною застрелен. Так?
– Так.
– Наверняка, если бы Стасику удалось убить Щукина, он как-нибудь связался бы с сестрой. Так?
– Что ты заладил? Так… так… говори уже, что ты там надумал.
– А я и говорю! – Никита вышел из-за стола и стал ходить по кабинету. – Так как Стасик исчез, Анна наверняка будет его искать. А именно прибудет в Ессентуки и пойдет по известному ей адресу, то бишь поедет к дому Щукина. Она наверняка станет расспрашивать соседей, и те ей сообщат, что Стас погиб. Те же соседи скажут, что Щукин ранен и находится в больнице. Если мы все рассчитали верно, Анна либо будет ждать, либо попытается убить Щукина в больнице.
– Хочешь устроить в больнице засаду?
– Нет! Я предлагаю сделать так, чтобы Щукин вернулся домой. Анна придет туда, там мы его и возьмем.
Зубков фыркнул.
– Насколько я знаю, Щукин тяжело ранен, он потерял много крои и лишь чудом остался жив. Так что возвращаться домой ему никак нельзя.
– Все верно, товарищ капитан! Пусть Щукин лечится и набирается сил, а его место займет другой человек.
– Кто же его займет?
Никита подошел к столу своего начальника и оперся на него обеими руками.
– Мы с Щукиным примерно одного роста, у нас похожее телосложение, а уж если я сделаю вот так, – Никита прижал руку к груди, согнул крючком кисть, изображая культю, – замотаю лицо бинтами – у Щукина ведь ранение в голову – и буду изображать его, никто и не догадается, что я не Щукин. Я, кстати, в школе в самодеятельности участвовал. Вроде получалось неплохо, мне даже за эту самую самодеятельность учителя просто так пятерки ставили. Такое вот дело, товарищ капитан. Так что, если вы не возражаете, место Щукина займу я!
Спустя примерно час, в течение которого Зубков бегал по кабинетам и согласовывал с руководством план по поимке опасной преступницы Анны Ткачевой, предложенный его молодым помощником, Никита вышел из здания райотдела. Он спустился по ступенькам и посеменил к автобусной остановке. В груди у Никиты все трепетало. Если все получится, он наконец-то покажет и Зубкову, и прочим его коллегам, и самое главное самому себе, из какого он теста. Он займет место Щукина и станет целью для Анны Ткачевой.
Глава вторая
Улица Чапаева, г. Ессентуки, четыре дня спустя…
Сегодня Глафира Ничипоренко, бойкая тридцатитрехлетняя вдовушка с красноватым, но при этом довольно миловидным личиком и грузными, похожими на молодые арбузы грудями, возвращалась домой уже при свете фонарей. Глашка, которая работала главным поваром на птицефабрике в фабричной столовой, сегодня там довольно надолго задержалась.
Этим утром Глашка проспала и опоздала на работу почти на полтора часа. Узнав об этом, начальник Глашки Рубен Ваганович Геворкян, пузатенький пятидесятитрехлетний армянин с тонкими усиками, заставил женщину писать объяснительную и пообещал пропесочить как следует на общем собрании. Глашка молча со злобным видом написала объяснение, но при этом в ее груди полыхало пламя. Душа трепетала, руки молодой женщины неистово тряслись, и вот тебе результат. Готовя обед для всей заводской общественности, Глашка случайно зацепила локтем бак с только что сваренным украинским борщом и, опрокинув его на пол, обварила руки себе и ноги двум стоявшим поблизости поварихам. После того как обе пострадавшие от горячего борща поварихи стали нещадно орать, Глашка шмякнула мокрым полотенцем одну из них – молодую повариху Нюрку Трошкину – по роже. Нюрка убежала в слезах. Глашка же обматерила не только сбежавшую Нюрку, но и всех остальных, при этом стала запихивать в духовку поднос с омлетом.
Вторая трагедия не заставила себя ждать. После инцидента с борщом Нюрка, убежавшая из кухни, вскоре вернулась, но уже не одна, а в сопровождении Геворкяна. Начальник столовой, разумеется, набросился на Глашку и назвал главную повариху фабрики безмозглой курицей, а после работы заставил прилюдно убирать с пола пролитые ею остатки борща и чистить плиту, так как поставленный туда Глашкой омлет тоже пригорел. Нюрка, наблюдая за тем, как старший повар трет плиту и драит полы, открыто ухмылялась, остальные ее подчиненные тоже посмеивались, но более сдержанно.
Спустя некоторое время все разошлись по домам, поэтому сейчас Глашка, тихо чертыхаясь, спешила в сторону дома, пообещав всем и вся посчитаться за собственное унижение. Глашка так же, вспоминала и вчерашний день. Она тихо ругала про себя не только Нюрку и Геворкяна, но и свою соседку Соньку Приходько, уговорившую ее вчера сначала «посидеть», а потом еще и сбегать за второй и посидеть еще немножко, чтобы, так сказать, помянуть погибших на фронтах муженьков. Сонька тоже была солдаткой и, так же как и Глафира, потеряла мужа в боях за Кенигсберг.
Проходя мимо еще не закрывшегося продмага, Глашка вдруг вспомнила, что дома у нее шаром покати. Так как по понятным причинам что-то готовить на ужин Глашке не