— НЕ ДАЙ ЕЙ УСКОЛЬЗНУТЬ! — завопил Афалон, проскакивая мимо меня. Я недоуменно уставился на бегущего имперца.
Афалон нанес удар по отступающей голове, выбив один из клыков Гидры. Он снова рубанул по ней, когда вдруг появилась другая голова, точная копия первой. Она ударила его так сильно, что я услышал, как хрустнули его кости.
— Брат, о боже мой! — закричала Дана, подбегая к месту, где лежал несчастный полуночник. В тот момент Афалон упал, его рука была сломана, часть доспехов вмята к груди. Сухарь приземлился на первую голову Гидры, и начал рвать когтями другой глаз.
Видя, что вторая голова Гидры обратила внимание на дракона, я бросился вперед и ударил ее с такой силой, что чуть не выпустил клинок из рук, когда он встретил затвердевшую чешую. От нее отлетел почти метровый кусок, обнажив красную, желеобразную плоть, воняющую, как забитая канализация Новгорода. Вторая голова Гидры замедлила атаку на дракона, развернулась и свирепо взглянула на меня.
— Ах, черт! — ахнул я и снова устремился рубить обнаженную плоть.
— Владислав! — взревел Хагал, увидев, что Гидра направляется на меня. Но на этот раз я не успел уклониться. Мой клинок глубоко вошел в рану, спасая мою шкуру. Потому что Гидра в последний момент сомкнула челюсти от боли и ударила меня в грудь своими чешуйчатыми ноздрями.
Это было, как попасть под полностью загруженную телегу с припасами.
Глава 11
Ханский гладиатор
Я упал на землю, потеряв свой меч. Мой язык был прокушен, и я чувствовал во рту вкус собственной крови. Затуманенным взглядом увидел, как дракон поднялся в воздух менее чем в пяти метрах от меня. Он медленно взмахивал своими длинными крыльями, и звук напоминал вращение лопастей гигантской ветряной мельницы.
[Боль и первобытный страх смешались во мне. Из-за занавесок доносились звуки: звон золотой монеты, вылетающей из руки мёртвого короля, плач ребёнка и запах серы в спальне.
«Драконы Мендеру… Тарлас и милая Авинет», — сказал он, а затем прозвучал почти оскорблённо — «У меня есть её отпрыск! Зачем ты мне нужен?»
«Лучший вор», — фыркнула сестра. — «Гордиться нечем».]
— Проверь свои карманы, — сказал мне человек-дракон.
[Воспоминания прояснялись. Обжигающий бриз пришел с Мелководного моря.
«Не открывай записку сейчас», — сказала Дана. — «Только если со мной что-то случится».]
Дракон пристально смотрел на меня. Время остановилось.
— Арраввин Нуар… — выдохнул я древний приказ, и время снова двинулось вперёд.
Огромная голова Гидры остановилась надо мной, почувствовав неладное. Позади нее глаза дракона вспыхнули, как факелы. Внезапно послышался вой ветра в глубоком туннеле, перекрывший все остальные звуки вблизи и вдалеке. Отдалённый грохот воды, падающей в озеро. Шипение и вопли Гидры. Стоны боли раненых. Горестные рыдания Даны и биение моего сердца.
Затем раздался ужасный грохот.
Длинная шея дракона засветилась и расширилась, чёрная чешуя на мгновение стала прозрачной, показав горящую лаву под кожей. Чёрная пасть широко открылась, а затем из неё вырвался поток огня. Огонь ударил Гидру по морде. От огня исходил такой сильный жар, что туман растворился вместе с половиной морды зверя.
Дракону потребовалась всего секунда, чтобы полностью зажарить голову Гидры. Затем эта гротескная голова взорвалась, когда её мозги превратились в жидкие газы внутри черепа, разбросав куски кожи, клейкую варёную плоть и фрагменты костей в радиусе десяти метров.
С отчаянным воплем боли Гидра поползла к озеру, используя четыре короткие лапы, похожие на плавники. Её массивное тело размером со слона теперь имело только одну оставшуюся голову и была хорошо видна, поскольку туман тоже отступил.
Дракон погнался за ней, всё ещё извергая повсюду яркий золотисто-красный огонь из своей пасти. Он сжигал дотла всё, к чему прикасался. Грязную землю и мёртвых. Скалы и даже воды озера, которые в панике отступили.
Дракон поймал Гидру посреди кипящего озера и заживо поджарил её массивное тело. Пламя разгорелось над водой, температура резко поднялась. Дракон развернулся, когда резко закончил полёт над водами озера, и вернулся к дымящемуся берегу, его крик стал более зловещим. Звук, начинающийся с шипения, похожего на звук рога, как будто он насмехается над поверженным противником.
— РРРРРРИ!
Дракон неестественно завис в метре над поверхностью озера, глядя на людей, медленно отходящих от его горящих берегов. Громко фыркнув, он снова невероятно широко открыл рот, отчего свечение стало вдвое ярче, и из него вырвался поток огня, нацеленный на берега озера.
И на тех, кто всё ещё стоял там.
— О, чёрт, — я в ужасе выругался и отчаянно попытался подняться на ноги, видя приближение катастрофы.
* * *
— Эврирекс! — вскричал я, и дракон тут же захлопнул пасть и уставился на меня. Я медленно приблизился и приземлился перед раненым братом Даны. Вокруг нас всё пожирал огонь, земля почернела и дымилась.
Я чувствовал жар, исходящий от тела Эврирекса, который стоял на задних лапах почти три метра высотой. Он опустился на четвереньки и придвинул свою рогатую чешуйчатую голову к моему лицу, издавая низкое гортанное рычание, от которого вибрировала каждая косточка в моём теле.
Протянув дрожащую руку, я коснулся обжигающе гладкой кожи Эврирекса и почувствовал горячее дыхание зверя на своём потном лице. Пахло серой и горящим углём.
— Ррррррр, — прорычал он.
— Всё кончено, — сказал я ему. — Они не представляют угрозы, — добавил я. — Они не представляют угрозы, — повторил я, придерживая дракона, чтобы он точно понял.
Дракон фыркнул и ткнул меня лбом в грудь, туда, где были мои доспехи. Это был шутливый удар, но боль от сломанного ребра чуть не сбила меня с ног. Я отступил на шаг и уставился на его морду, на которой появилась нервирующая улыбка.
«Услышал тебя с первого раза, — телепатически передал Эврирекс удивительно богатым баритоном. — Но я голоден, Хардир О’Нир и мне нужно подлечиться.»
У меня отвисла челюсть от его слов.
— Подожди… что за чушь? Какой еще Хардир О’Нир? — прохрипел я.
— «Хардир О’Нир» в переводе с драконьего «Драконий Всадник». Твоя жена