Разумеется никакой уверенности в том, что Мещеряков сделает всё как надо у меня не было. Выполнит приказ, хорошо, значит крейсер не достанется самураям. Не выполнит, тогда, несмотря на приложенные усилия, пусть и невеликие, история покатится по старой колее. Ну не под силу мне внести сколь-нибудь значимые изменения в эту войну. Не делается такое с кондачка, и в бабочку Брэдбери я не верю, потому как знаю об этом куда больше теоретиков.
Раздав указания, вновь спустился в свою каюту и засел дооформлять бумажки. В принципе, я бы и больше прихватил, и в частности вторую пушку уволок бы, на укреплениях Порт-Артура от неё всяко пользы больше, чем на дне. Но некуда. И без того загрузимся по самую маковку. Выбирая же между винтовками и пушкой, я предпочту вооружить как можно больше народу.
Руднева я нашёл на палубе, он наблюдал за тем, как от борта отошёл очередная шлюпка с личным составом. К слову, матросы покидали крейсер с минимумом личных вещей, ни о каких рундуках и речи не шло. Увы но им предстояло разместиться на нейтралах, а на боевых кораблях и своя команда обитает в тесноте.
— Ваше высокоблагородие, — вытянулся я перед командиром, бросив ладонь к обрезу фуражки.
— Я вижу, вы уже развили бурную деятельность, мичман, — произнёс он, кивнув Харьковского, вокруг которого росла куча различного имущества.
— Так точно. Вот, — я протянул ему исписанные листы.
— Пройдёмте. Вениамин Васильевич, я у себя в каюте, — окликнул он старшего офицера.
— Есть, — коротко бросил тот.
Мы прошли в каюту, которая уже выглядела сиротливо, словно понимала, что Руднев собирается покинуть её, оставив на волю холодным зимним водам. Но стоит отдать должное командиру, в помещении прибрано, все вещи на своих местах, словно и речи нет об эвакуации.
— Нус-с, посмотрим, что у вас тут, — произнёс он вчитываясь в мои записи.
Читал он довольно быстро, и при этом не проявляя эмоций. Впрочем, я уже видел как он намерен воспользоваться сложившейся ситуацией к своей пользе. Командир он может и так себе, но дипломат и интриган отменный, так что сумеет повернуть моё желание прорваться в Порт-Артур себе на пользу.
Да и ладно. Мне не жалко. На фоне неудач в самом начале войны, понадобится нечто воодушевляющее. Из изученных мною материалов я знаю, что Руднева изначально обвинили в том, что он не сумел избежать боя воспользовавшись нейтральным статусом Чемульпо. Но пока он с командой добирался до России, решение успели изменить, и объявили этот бой подвигом. Каковым он в действительности и являлся.
Хотя, как по мне, с воплощением у Всеволода Фёдоровича вышло не очень. Но это так. Выкрик из зала. Каждый мнит себя Наполеоном, видя бой со стороны. Что, впрочем, не мешает иметь собственное мнение по факту произошедшего.
— Итак, с вами получается двенадцать человек, — сложив листки в аккуратную стопку, произнёс Руднев.
— Так точно.
— Много. Согласно штатного расписания команда катера состоит из девяти человек.
— Вы командир, ваше высокоблагородие и можете сами определить штат сводного экипажа.
— Полагаете, что не будет тесно, Олег Петрович? — уже по доброму и с заботой, поинтересовался Руднев.
— Нам предстоит длительный переход без захода в порты, и лишняя пара рук, лишней не будет. К тому же не хочу никого отсеивать, они приняли решение после такого боя, а это дорогого стоит.
— Согласен. Такие люди соль земли русской. Лучшие из лучших. А по оружию не перебор? — постучал он по лежащим перед ним бумагам.
— На катере оставлю только один пулемёт, дюжину винтовок и револьвер, остальное передам во флотский экипаж. Когда дойдёт до осады, каждая винтовка на счету будет. А тут почти на роту потянет.
— Полагаете, что дойдёт до осады?
— Полагаю, что японцы не стали бы затевать драку не будучи уверенными в победе. Не стоит недооценивать противника.
— Не верите в нашу победу?
— У нас недостаточно войск На Дальнем Востоке, Транссибирская магистраль работает пока не в полную силу, так что, поначалу преимущество будет на их стороне, и шансы, что Порт-Артур будет отрезан достаточно велики.
— Не думал, что вы так хорошо разбираетесь в этих вопросах.
— Не разбираюсь. Просто это моё мнение, которое ничего не значит, но исходя из которого я и действую. Если это не во вред, разумеется.
— Пока не во вред. А к чему вам десантная пушка, да ещё и без лафета?
— Как только доберусь до мехмастерской в Артуре, установлю на носовой тумбе катера. У неё снаряды куда серьёзней, только чёрный порох в гранате нужно заменить на пироксилин. Тогда осколков получится ничуть не меньше чем в японских. Нужно же с толком использовать прорезавшийся у меня талант к стрельбе.
— Не думаю, что вам позволят переснаряжать снаряды, — усомнился Руднев.
— Война, это двигатель прогресса, Всеволод Фёдорович. Вскоре станет ясно, что сегодняшняя противоминная артиллерия никуда не годится, как и боеприпасы не отвечают современным реалиям. Доказать это возможно только на поле боя и никак иначе. В частности, мы успели на собственном примере убедиться в том, насколько эффективны фугасные снаряды японцев, заряд которых превышает наши в пять-шесть раз.
— Так вот к чему вам весь наш запас пироксилиновых шашек. Не перемудрили с вооружением? — вполне благосклонно воспринял он мои слова.
— Масса и габариты пушек Гочкиса и Барановского вполне сопоставимы, отдача у десантной даже мягче, так что полагаю, тумбу укреплять не потребуется. Единственно немного переделать, но там ничего особенно сложного. Зато, на выходе мы сможем задать перца даже миноносцу.
— Ну что же, война это хорошая возможность заявить о себе. Надеюсь у вас всё получится. Но вы понимаете, что всё отписанное вам имущество и вооружение будет подотчётным и вы несёте за него ответственность?
— Разумеется. Потому и подготовил бумаги в трёх экземплярах. Оригинал вам, одну копию мне, и вторую в штаб эскадры.
— Хорошо, — наконец принял окончательное решение Руднев, и взялся за перо.
Та лёгкость с которой он передавал мне вооружение объяснялась очень просто. Он не мог ничего взять с собой, как опасался и уничтожать, так как искренне полагал, что японцы не посмеют поднять крейсер до конца войны, сомнений же в победе России у него не было. А значит и «Варяг» со всем находящимся на борту вновь вернётся в строй. Впрочем, я об этом уже