— У меня никаких кнопок нет, — сообщил Романов, — зато есть телефон и справочник, вот этот… а у тебя что?
— У меня пожарный щит, — ответил тот, — топор, ведро, багор, огнетушитель и все такое… никаких кнопок я тоже не обнаружил.
— Наверно этот затвор закрывается и открывается откуда-то сильно дистанционно, — сообразил Романов, — ну делать нечего — пойдем позвоним кому-нибудь…
Миша немедленно согласился, они зашли в подсобку с телефоном, Миша тут же уселся на стол сбоку и начал болтать ногой, а Романов открыл первую страницу справочника и зачитал:
— 101 — дежурный, 102 — отдел кадров, 103 — первый отдел, 104 — служба эвакуации, 105 — медпункт… на первой странице все, куда набирать будем?
— Боюсь, что все они, кроме дежурного, сейчас по домам сидят — время-то позднее, — логично рассудил Миша, — а вот дежурный может и круглые сутки на своем посту бдеть… это не факт, конечно, но вероятность этого я расцениваю, как больше половины.
— Согласен, — кивнул Романов, снял трубку и быстро набрал 101.
На другом конце провода откликнулись после третьего гудка.
— Дежурный по объекту сержант Денисов слушает, — сказал строгий голос.
— Ээээ… — не нашел ничего лучшего для начала своей речи начальник, — с вами говорит Романов, Григорий Васильевич… Генеральный секретарь ЦК КПСС…
— Это что, шутка такая? — с небольшой задержкой донеслось из трубки, — Григорьич, ты опять на службе на грудь принял?
— Это не Григорьич, — ответил ему Романов, усилив командные нотки в голосе, — это Григорий Васильевич… мы с помощником находимся сейчас у выхода со станции Метро-2 «ВДНХ» и просим прислать кого-нибудь на помощь — выход закрыт гермозатвором.
— Как вы там оказались, товарищ Романов? — даже сквозь трубку было ясно, что сержант Денисов встал по стойке смирно.
— Долго объяснять, товарищ сержант, — тут же пояснил генсек, — лучше пришлите кого-нибудь побыстрее… ну или уберите затвор, он выходит… ээээ… ну в обратную сторону, если двигаться из центра.
— Затвор убрать не могу, товарищ Генеральный секретарь, — так же четко отвечал сержант, — но наряд уже выслал — ожидайте в течение десяти минут.
Романов тоже присел на стол рядом с телефоном, достал из кармана пачку Родопи и предложил сигарету Мише. Тот не отказался, и они оба задымили, выпуская столбы дыма к потолку.
— Веселенькая у нас сегодня ночка, — высказал свою подспудную мысль генсек, — скажи…
— Так точно, товарищ Генеральный, — невесело усмехнулся Миша, — у меня таких приключений в жизни еще не было… а у вас?
— В 42-м под Ленинградом что-то похожее было, — отозвался тот, — сделали мы вылазку на позиции немцев, языка взяли, но меня контузило в процессе… товарищи решили, что я того, и оставили меня в немецком окопе. Выбирался потом очень долго и с приключениями, но выбрался.
— Богатая у вас биография, Григорий Васильевич… а как вы в Генеральные попали, если не секрет?
— Да не сказать, чтобы очень богатая, — поморщился Романов, — бывает и похлеще. А как в люди выбился… наверно просто повезло, другого объяснения не нахожу.
В коридоре тем временем раздался дробный топот сапог и в открытую дверь вошли трое бравых офицера с эмблемами военно-воздушных сил СССР.
— Здравия желаю, — кинул руку к фуражке старший из них, целый майор, — разрешите ваши документы.
— Дожились, — горько усмехнулся Романов, — главнокомандующего не узнают, — но медленно вынул из внутреннего кармана свой партбилет и протянул его майору.
Тот внимательно изучил его от корки до корки, после чего еще раз козырнул и предложил сопроводить высокого гостя к нужной точке в пространстве.
— До Останкинского телецентра подбросите? — задал насущный вопрос Романов.
— Конечно, товарищ Главнокомандующий, — третий раз козырнул майор, — у нас тут УАЗик возле выхода стоит, на нем и довезем. Капитан, открывай затвор, — скомандовал он второму вояке.
Они все вместе вышли из подсобки и внимательными взглядами проводили уползающую в правую сторону гермодверь.
— Прошу вас, — сделал приглашающий жест майор.
Через полсотни метров коридор кончился, далее пришлось карабкаться вверх по железной лестнице. В итоге все оказались во внутренностях трансформаторной будки, а когда вышли и из нее, то узнали местность где-то в районе проспекте Мира. Узнаваемый монумент покорителям космоса был чуть правее, а гостиница Космос чуть левее.
Глава 30
— Садитесь, товарищ Генеральный секретарь, — полностью поименовал Романова майор, открывая заднюю дверцу зеленого УАЗика с армейскими номерами.
Водитель, парнишка лет 19–20, круглыми глазами сопроводил передвижения генсека, но от высказываний удержался. Миша сел на заднее сиденье с другой стороны, майор на переднее сиденье, и они рванули вперед по проспекту Мира, обогнули скверик с монументом и выходом из метро и вырулили на известную всем жителям СССР улицу академика Королева, на которой располагался дом номер 12 — туда предлагалось писать письма, адресованные Гостелерадио СССР. Останкинский пруд, темный и неприветливый в ночи, остался справа, УАЗик прижался после него к правой стороне и остановился возле главного входа в здание, построенное к Олимпиаде-80, огромному кубу из стекла и пластика, нависающему над всем окружающим пространством.
— Я могу быть чем-то еще вам полезным? — опять подтянул руку под козырек майор.
— Фамилию свою скажи, — предложил ему Романов, — я потом тебя чем-нибудь отмечу.
— Селиванов я, товарищ Главнокомандующий, — немного смутился майор, — тогда уж и моих напарников отметьте — лейтенанта Драпеко и сержанта Арифуллина.
— Никого не забуду, — ответил Романов, пожав ему руку, — спасибо вам, бойцы.
И они вместе с Мишей вошли в фойе главного корпуса Гостелерадио — тут было темно и пустынно, только в дальнем правом углу виднелся одинокий вахтер.
— Кто такие? — вскинулся вахтер, очевидно пробудившись ото сна, — почему нарушаете?
— Ээээ… — ответил