— М-м-м.
Кайден огибает кресло и опускается передо мной на колени, нежно беря мои лежащие на прикрывающем ноги пледе ладони в свои.
— Ты не рада? Выглядишь грустной.
Пытаюсь выдавить из себя улыбку, но не выходит, судя по нахмуренным бровям мужчины.
— В чем дело?
Вытягиваю руку из его захвата и мягко касаюсь его щеки:
— Ты этого хочешь?
Я и сама толком не понимаю, что имею в виду под «этим». Трон, власть, место кронпринца, возвращение всего на круги своя?
— Этого ведь хотела ты. Почему? Почему сейчас ты…Лиссандра, в чем дело?
Наверное, в сомнениях.
Я так смело считала, что мне будет просто подавить свои чувства и действовать рационально.
Без постоянно довлеющего долга, без груза громоздящейся лжи и грязи придворных интриг, без забот о том, как удержать хрупкое равновесие между Кайденом-принцем и Кайденом-человеком и не сойти при этом с ума. Давно уже я не глядел в зеркало без презрения…Только с тобой я становлюсь тем человеком, которым мне нравится быть.
— Нет, ничего. Так, ерунда. Голова болит. Ты устал?
— Очень.
Кайден ухмыляется и тянет меня, поднимая на ноги из кресла и притягивая к себе.
— Можно поспать сегодня с тобой? Просто поспать рядом, ничего больше.
— …Хорошо.
Как я могу отказать ему в такой малости?
41
— Поднимите руку те, кто за то, чтобы признать недействительным соглашение о сотрудничестве с империей Эльзания!
Собрание Совета семи длилось уже более двух часов. С тех пор как титул герцогини перешел ко мне, я посещала несколько созывов этого органа высшей власти в королевстве, но именно сегодняшнее собрание может смело претендовать на статус беспрецедентного.
Во-первых, никогда еще Север не выступал единым фронтом с югом.
Мало того, история знает всего два случая, когда по каким-то причинам один из лордов земли не мог присутствовать и передавал свое право голоса близкому родственнику, с согласия на это остальных феодалов.
Но то, что Дренгар выступает от лица не только себя, но и Ностры с Винтервальдом — поистине ужасающе. Тут и без слов понятно, что Ларс не будет разделять голоса, и все три мнения едины в его лице.
Южане, обольщенные возможностью заиметь крепкие и тесные отношения с соседствующей с ними империей, больше пекутся не о традициях и семейных отношениях короля, а о собственной выгоде.
Среди них также не отмечается тенденции разобщенности.
Единственный, кто против и отчаянно, словно умирающий зверь, пытается атаковать и оказать всевозможное давление на остальных — это представитель центральных земель, избранный монарх — его величество король Лесетиус.
Уникальный случай.
Политика двора «разделяй и властвовуй» дала осечку.
Во-вторых, не бывало еще таких собраний Совета, чтобы на них присутствовали не относящиеся к власти, не имеющие титулов люди из народа.
А именно таким простолюдином и является найденный недавно главный герой — Лазар.
Мужчина — впервые я увидела его воочию — и впрямь похож на королеву Хефину, чей портрет благодаря маленькому, винящему себя в гибели матери, Кайдену отпечатался у меня глубоко в памяти. Высокий, с серебристо-белыми волосами, довольно смуглый, с утонченными чертами лица, выступающими на контрасте с крупной фигурой, напоминающей строением кузнеца или дровосека, смотрящейся немного неловко в бархатном камзоле и жабо на шее.
В целом, Лазар не оставлял впечатления окруженного ореолом избранности и загадочности потерянного принца, скорее, он выглядел так, как и должен выглядеть обычный человек, внезапно вырванный из привычной среды обитания, брошенный в омут интриг и страстей высшей власти без какой-то подготовки и образования.
За последние два часа едва ли этот тихий мужчина, по крови претендующий на наследство в виде целого королевства, сказал больше трех предложений.
Чаще его взгляд устремлялся на закрытые двери совещательного зала здания одного из столичных дворцов, где осталась ждать Эльвина, которой присутствовать на собрании особой важности не позволили.
Искренние между ними чувства или же оба используют положение друг друга для достижения своих целей — я не знаю. И, честно говоря, не хочу знать.
Сейчас меня волнует только Кайден и степень прогресса стабильности этого мира. Ну и как там поживает мой будущий урожай. Как никогда прежде мне не хватает попкорна.
В первых рядах наблюдать за тем, как разгораются политические баталии — то еще зрелище. Увы, нечем похрустеть. Может, жуй я что-нибудь хрустящее, меньше бы нервничала.
Король яростно вскидывает руку вверх.
Ларс Дренгар суетится на своем месте только для того, чтобы дать и сразу же разрушить надежду монарха, сев поудобнее и скрестив руки на груди.
Южные лорды переглядываются между собой, искоса бросая взгляды в мою сторону.
Я дала все необходимые показания, подтвердив, что да — все это время, которое принц отсутствовал в столице, он находился в герцогстве Сваллоу, да — именно Кайден был представителем королевства во время переговоров и подписания договора о сотрудничестве с Эльзанией, да — я считаю его высочество наследного принца наиболее достойным преемником, и нет — мои тесные отношения и дружба с принцем никак не касаются посторонних, а о том, что совмещать управление феодом с нахождением в статусе королевы запрещено, мне известно.
Остальные не двигаются.
Его величество гневно окидывает взглядом феодалов, хмыкает и ждет, когда выбранный вести собрание герцог Ольстем — мой сосед-южанин — продолжит поднимать вынесенные на обсуждение вопросы.
— Значит, шесть против одного. Соглашение с эльзанцами официально в силе и продолжит приносить благо королевству.
Да уж, два часа жарких споров и пустой полемики — наконец-то в очевидном для всех решении поставлена точка.
— Далее, рассмотрение вопроса о статусе кровного сына его величества…Да, лорд Дренгар?
— Замечательно. Раз уж вы позволили мне высказаться по данному вопросу, то я, конечно, считаю само собой разумеющимся признать найденного спустя двадцать с лишним лет ребенка, внешне схожего с покойной королевой, безо всяких веских доказательств родства законным отпрыском, — протянул брюнет.
Король окинул его гневным взором, а герцог Ольстем и княгиня Арбет сконфуженно нахмурились, не пребывая в восторге от сарказма этого северного мужчины.
— В конце концов, это ведь его право. Захотел — стал отцом одному, захотел — другому. Только расхотеть вы, ваше величество,