Вдруг способности Святой гораздо масштабнее, чем умение закрывать порталы в мироздании?
Дело в самом сюжете, от которого персонажи не в состоянии отойти?
Единственное ли в этом мире Энок божество?
Если его брату, как он сказал, не составило труда забрать мою душу на время, а после вернуть, мог ли кто-то также поступить с главной героиней? В таком случае, действительно ли нынешняя Святая — настоящая?
Чем больше я развивала мысли в направлении странностей главной героини, тем больше у меня появлялось догадок, причем самых немыслимых.
Но я уже не знаю, сталкиваясь снова и снова с опровержениями и более ужасной истиной, где эта грань между абсурдом и реальностью.
Так почему бы тому, что рисует мое воображение, не оказаться правдой?
37
— Это… — подаю неуверенно голос.
Изложив короткую версию истории, я опустила роль Эльвины в возвращении ко двору настоящего сына королевской четы.
— На самом деле…
Объясняю Бенедикту и Мариз роль святой в нынешнем положении Кайдена.
— Хм, вот как, — тянет шатен, многозначительно разглядывая принца.
— Получается, эта девчонка тебя вокруг пальца обвела.
— Ты!
Бенедикт поднимает руку, останавливая возмущение его высочества и хмурит брови.
— Бесполезно спорить, так и есть…Значит, сейчас ты — принц только на словах?
Повисает странная тишина. Переглядываемся с Мариз, не понимая, что за странная атмосфера повисла между мужчинами.
Бенедикт резко поднимается на ноги.
— Пошли, — обращается он к Кайдену. — Выйдем во двор.
Удивительно, но мой друг подчиняется. Кайден и Бен выходят, оставляя нас с подругой в полном недоумении. Через десять минут они возвращаются, принц тихонько кряхтит и хромает на одну ногу.
Его побили?
Вот так просто?
Кошу глаза на Бенедикта, тот выглядит крайне довольным, потирая друг о друга свои руки с покрасневшими костяшками.
Странно, но кажется, настроение Кайдена улучшилось. Так был рад получить?
Мариз тихонько цокает языком, ее взгляд устремляется на приглашение, присланное из дворца.
— Королевский охотничий турнир? В такое время?
Бен выхватывает из рук сестры карточку с приглашением и быстро пробегается по ней глазами.
— Видимо, это мероприятие специально устроено для того, чтобы избавиться от его наследного высочества. И что же вы двое задумали?
Мужчина переводит карие глаза с меня на Кайдена и обратно.
Под таким пристальным взором невольно ежусь. Кажется, меня отчитывают.
Бен, пусть и старший брат Мариз, но и для меня, не связанной с Девлинами кровью, он тоже как настоящий старший родственник. Раньше его влияние не чувствовалось так остро, может, виновато мое собственное восприятие и то, что кроме этой троицы мне больше и не на кого опереться.
— Дайте угадаю. Явиться на этот турнир и обличить план монарха. Пам-пам, сюрприз, принц на самом деле не умер. Вот он, живой и целехонький!
Тру висок и жалобно давлю неловкую улыбку:
— Да, примерно в этом роде…
— Чепуха! — Бен ударяет кулаком по кофейному столику и несогласно качает головой.
— Согласен.
Удивленно моргаю, когда Кайден подает голос.
— Чтобы все обставить отцу…Его величеству нужно ведь продемонстрировать доказательства. А это значит, что тот, кого они будут выдавать за меня, погибнет ужасной смертью. Зная о том, что произойдет, я не могу позволить подобному случиться. К тому же, тот несчастный будет полезнее живым, чем мертвым. Если его убедить дать показания против короля…
Логично. И да, разве можно просто стоять в стороне, ожидая чьей-то смерти, зная, что в силах ее предотвратить? Это в духе принца. Он у нас скорее сам помрет, чем даст кому-то за себя отдуваться.
Бенедикт громко смеется.
— Так и знал! Ты ничуть не изменился!
Кайден щурится, сжимая руки на подлокотниках кресла.
— Зачем такие сложности? Не будет ли более эффектной сцена, где наш очаровательный Кайден показывается на собственных похоронах? После того, как весь свет успел увидеть то месиво, что от него осталось, а король произнес трогательную прощальную речь, наследный принц, целехонький, входит в храм, несколько слабых нервами дам падает в обморок, стоя у собственного гроба блудный приемный сын обличает коварство короля, святой и вновь найденного отпрыска голубой крови, как там его звали?
— Лазар, — тихонько подсказываю я, представляя в голове описанную мужчиной картину.
Если честно, такой Бенедикт меня пугает. Я и забыла, что перед целью он никогда не остановится, а моральная сторона вопроса, когда речь идет о жизнях чужих ему людей, его волнует мало. Хотя, в этом вопросе я с ним согласна.
— Уж на похороны наследника точно съедутся все лорды земель, и даже северяне! — восклицает брат Мариз. — Сразу и собрание Совета проведем, как все просто.
Хм, есть в этом резон. Не нужно собирать всех и тратить время, к тому же, чем его будет больше, тем выше шанс, что король придумает, как отыграться. И все же, слишком много неопределенности в этом плане.
Кайден фыркает и качает головой, пронизывая Бенедикта колким взглядом:
— Какой же ты придурок.
— Не получится, — говорю я. — Не факт, что король устроит публичные похороны. Скорее всего, церемония будет закрытой. О, и еще, соглашение с эльзанцами. Возможно, о нем уже пошли слухи. К тому же, Кайден хорошо так засветился в герцогстве.
Жизнь какого-то незнакомца для меня далеко не так важна, как судьба близкого друга. Жестоко? Возможно. Но лучше пожертвовать одним человеком, чем обречь на гибель целый мир. А такой исход нас ждет, если к власти в Азарине придет Лазар, настоящий главный герой, и святая Эльвина.
— Я уже сказал, что никто не должен погибнуть, чем вы слушали?!
— Ах, верно! — Бенедикт хлопает в ладоши. — Но вот в чем нюанс. Дворяне, которые так помешаны на чистоте своей аристократической крови…Почему вы так уверены, что они предпочтут видеть на престоле простолюдина? Из-за того, что столько лет привыкли видеть мордашку Кайдена? Восстановления отношений с Эльзанией? Маловероятно. Или потому, что он лучше этого Лазара и не разыскиваемый преступник? Но есть немало среди дворян тех, чей послужной список похуже, чем у этого промышляющего разбоем юнца. Короли прошлого не были святыми. Короне простительны грехи.
— Мы не знаем, простолюдин ли Кайден… — пытается возразить Мариз.
— Верно. Ребенок неизвестного происхождения еще хуже.
Доводы Бенедикта мне понятны, но выражение беспомощности и уязвимости на лице друга после этих жестоких слов я не могу переносить. Это же не его вина. Он ведь и сам мучается, что не знает, кто его настоящая семья и что с ней стало. Кайден не говорит, но я знаю, что у него на душе тяжким грузом довлеет это дело минувших лет.
Встаю и