Жаль, Кайден этого не понимает. Именно поэтому он продолжал допытываться о причинах моих поступков. Вопрос «почему» звучал как «в чем твоя выгода?». Словно бы принц ждал, когда я продиктую ему список условий. Ведь так ему бы не пришлось ломать голову, пытаясь осознать мои мотивы.
Но мне от него ничего не нужно. Даже взаимности.
Если бы он понимал, вряд ли бы спрашивал. Мое поведение было довольно очевидным.
Страсть тоже похожа на любовь. Для кого-то она и является ею. Разница лишь в том, что первая мимолетна, а для второй порой и жизни мало.
— Где ты была?
— И тебе доброе утро, — отвечаю, закатив глаза, когда вхожу в столовую и присаживаюсь за стол, на котором уже накрыт завтрак.
— На поле, проверила напоследок кукурузу и отдала распоряжения старику Роланду. Кто знает, когда я теперь вернусь.
Кайден щурится на меня со своего места напротив.
Мажу булочку маслом и вареньем и жадно кусаю, запивая горячим чаем с молоком. Прогулка верхом с утра пораньше поспособствовала разыгравшемуся аппетиту.
— Мы можем остаться…
— Что?! — поднимаю глаза, когда до ушей доносится тихое бормотание.
Остаться? Здесь? В герцогстве?
Проглатываю то, что у меня во рту, и подозрительно разглядываю принца:
— В каком статусе ты желаешь здесь остаться?
Кайден пожимает плечами:
— Эн, твой муж. Вполне приличный статус. Если не нравится…
Поджимаю губы, ожидая продолжения этой несмешной шутки.
— То имя можно и поменять. Кай, Дэн, Кен. Что тебе нравится?
Качаю головой, не веря, что ему хватило ума сказать что-то подобное.
— Вопрос времени, когда его величество узнает о том, что ты вообще-то жив и скрываешься в моих землях. Нам следует поторопиться и как можно скорее созвать собрание Совета Семи, чтобы решить вопрос с наследованием и обязанностями святой. Давно пора на бумаге юридически регламентировать ее положение и ответственность. Раз имеется сила, должна быть и ответ держать. Непозволительно скакать по стране туда-сюда и вести себя, словно малое дитя, с которым все должны нянькаться.
Кайден усмехается и закидывает в рот кусочек сыра.
Возвращаюсь к еде, все еще прокручивая в голове слова мужчины.
Остаться…Поверить не могу, что он так сказал. Он на самом деле этого хочет или просто выводит меня из себя?
— Мне бы хотелось исправить все, в чем, на твой взгляд, у меня имеются недостатки.
Одно откровение за другим, только поглядите!
— Похвальна позиция, — киваю серьезно, решая подыграть. — Когда ты улыбаешься, у тебя правый уголок рта поднимается выше левого.
— Э-э, хорошо…Но ты же знаешь, я не в этом смысле?
Поглядите, какое растерянное лицо. Словно он действительно ожидал от меня руководства к действию.
Пожимаю плечами, найдя вдруг в себе веселье:
— Ты сказал, что исправишь. Я сказала, что именно. Какой такой смысл?
Пригубливаю чашку с чаем и с наслаждением отпиваю, следя за тем, как лицо Кайдена приобретает страдальческое выражение.
— Смысл такой, что, как твой друг, я, конечно, должен быть рядом. Но, как оказалось, товарищ из меня неважный. Поэтому мне необходимо измениться в лучшую сторону. Разве не говорят, что недостатки человека виднее со стороны? Лисси, ты должна помочь мне исправиться. Ты же столько всего для меня уже сделала, помоги и с этим.
— Зачем? — искренне не могу понять. — Меня твои заскоки уже не удивляют. Если ты изменишься, это уже будешь не ты. Вот тогда мне станет по-настоящему страшно. Тебе же ничего во мне не хотелось бы изменить, верно?
Лицо принца корчится.
— Верно? — допытываюсь я.
— Ну…есть несколько вещей.
Кидаю в принца вишню из вазочки с ягодами, но он уклоняется, и я промахиваюсь.
— Во-первых, тебе стоит почаще улыбаться. Ходишь серьезная, на мою Лисси не похоже. Еще эти твои обтягивающие брюки для верховой езды.
Опускаю глаза под стол. Я сейчас как раз в брюках.
— Как друг, я, конечно, за тебя волнуюсь. Такая плотная ткань может пережать весь кровоток в конечностях. Не говоря уже о том, насколько провокационно они выглядят. При мне ты можешь в них ходить, но посторонним на глаза лучше не показываться.
Поразительно.
Как один человек может быть серьезным, а через минуту сыпать сомнительными шутками. Вчера принц плакал и просил прощения, а сегодня ни капли не боится задеть меня своими замечаниями.
— О, третье. Так-так…Точно! Ты совсем не умеешь готовить. Этой отравой твоего авторства только крыс да тараканов травить. Боюсь, в этом случае решения проблемы нет. Хотя…да, к твоему счастью, я в готовке отлично поднаторел, могу и дальше заботиться о нашем пропитании. Зная твою любовь к контрактам, могу даже расписку оставить, бессрочную. Как тебе?
М? Почему это звучит так странно? Как будто Кайден предлагает себя мне в услужение…
— Можешь быть хоть чуточку серьезным?
— А кто сказал, что я не серьезен? — вскидывает бровь принц. — Так же хорошо, как ты знаешь меня, так и я знаю тебя. Мы еще не уехали, но ты собираешься сюда вернуться. Одна.
Тон голоса Кайдена становится строже. Вся веселость и игривость улетучилась.
У меня такое чувство, что каждый наш с его высочеством разговор отнимает у меня год жизни.
— Естественно, я вернусь. Я — герцогиня, Кайден. Для тебя эти слова должны хоть что-то значить.
— Прежде тебе это жить в столице не мешало.
Ловко. Облизываю губы и ищу в голове ответ, но тщетно.
Он прав. Поколения моей семьи постоянно жили в столице, лишь изредка появляясь на юге, в герцогстве.
— Если хочешь, чтобы я ушел — просто прогони меня. Без всех этих условностей. Думаешь, что если проследишь за мной, обставишь дела как подобает, помогая другу в беде, между нами все наладится? Но как это возможно, если ты снова меня покинешь? — Кайден глядит прямо мне в лицо своими синими глазами так, будто может видеть душу.
— Поэтому…Прогони меня.
— Не заставляй меня…
— Прогони меня, Лиссандра! — срывается на крик принц, поднимаясь на ноги. — Только так ты от меня избавишься! Потому что я не покину этот дом, если буду думать, что есть хоть малейшая надежда удержать то счастье, которое я обрел с тобой. И если ты думаешь иначе, ты меня не знаешь. Прогони меня — и я обещаю, что уйду и больше не буду мозолить тебе глаза. Стану тем, кем ты хочешь, чтобы я был. Наследным принцем, королем. Но не проси меня оставаться тебе другом, я не вынесу этой пытки…
— Ты…
В глазах Кайдена застыла мольба. Он просит одно, но на самом деле противится такому исходу.
— Я люблю тебя. Не как друга, не как свою спасительницу. Я люблю тебя. Может,