Зажатый между Русью и Хорезмом Хазарский каганат был низведён на последнюю степень ничтожества. С конца Х в. его сильно поредевшее население ютилось в полуразрушенных городах, где ещё сохранялось какое-то подобие стабильности. Характерно, что византийские и западноевропейские писатели ХI—XII вв., говоря о Хазарии, подразумевают под ней уже только Крым, в котором ещё долгое время существовала довольно многочисленная община хазарских иудеев (караимов).
Поставив в данническую зависимость западную часть Хазарии, Владимир присвоил себе титул кагана («великим каганом земли нашей» величает его митрополит Иларион в своём «Слове о законе и благодати»). То был обдуманный политический шаг. Русские князья издавна стремились к международному признанию своего титула «великий князь русский», который, однако, в иерархии правителей Восточной и Западной Европы котировался довольно низко, в одном ряду с племенной титулатурой вождей печенегов и венгров. Поэтому начиная с Игоря, как о том свидетельствует Константин Багрянородный, киевские князья стремились повысить международный престиж своего «княжения», домогаясь «царских венцов» от византийских императоров. Византия со своей стороны проявляла крайнюю неуступчивость в этом вопросе.
И вот Владимиру представился удобный случай решить проблему титулования другим способом – за счёт присвоения себе титула кагана, который обладал неоспоримым авторитетом не только среди народов Восточной Европы, но и при константинопольском дворе, где хазарского кагана в официальных документах именовали «наиблагороднейшим и наиславнейшим». Тяга «робичича» (сына «рабыни») к пышным титулам вполне понятна и с психологической стороны. Вместе с тем принятие Владимиром титула хазарского владыки не сопровождалось заимствованием каких-либо элементов государственно-административной системы Хазарии. Более того, реальный статус хазарского кагана, который, согласно тюркским обычаям, мог стать объектом жертвоприношения, вряд ли воспринимался первыми правителями русов как привлекательная модель организации верховной власти. О претензиях русских князей на «хазарское наследство» можно говорить только в смысле территориальном – как об этом сказано в Повести временных лет: «Владеют русские князья хазарами и по нынешний день».
Принимая титул кагана, Владимир заявлял о себе как о могущественнейшем и, по сути, единственном законном правителе Восточной Европы – от Дона и Волги до Карпат и от Балтийского до Черного моря. Это был вызов, обращённый ко всем окрестным государям, но прежде всего – к императору Византии. «И единодержцем будучи земли своей, покорил под себя окрестные страны – те миром, а непокорные мечом…» – подводит итог дохристианского правления Владимира митрополит Иларион. Государственное величие Русской земли, опиравшееся на материально-идеологические ресурсы языческого общества, достигло своего предела. Дальнейшее развитие её государственного суверенитета было невозможно без коренного преображения религиозно-политических основ княжеской власти.
Тем не менее даже после принятия христианства русские князья ещё долго не расставались с престижным титулом кагана. Каганом Русской земли называли не только самого Владимира, но и его сына Ярослава Мудрого, и внука Святослава Ярославича (на фреске в Киевском соборе Святой Софии с изображением киевского князя Святослава Ярославича (1073—1076) сохранилось граффити с молитвой о спасении души «Сьпаси Г[оспод]и каг[а]на нашего», то есть «Спаси Господи кагана нашего»). Последний раз в источниках («Слово о полку Игореве») каганом назван был тьмутороканский князь-изгой Олег, сын Святослава Ярославича – он умер в 1115 году новгород-северским князем.
Таким образом Русская земля является историческим наследником не только православной Византии, но также и иудейской Хазарии.
Примечания
1
Любавский М. К. Лекции по древней русской истории до конца XVI в. 4-изд., доп. СПб., 2000. С. 84.