-Предатели, лорд де Флеманс, куда более изобретательны, чем вам кажется, — отрезал Человек. Он бесшумно, словно кот, подошел к узнику и склонился над самым его ухом.
-А мы мучаетесь вы зря, любезный, — заворковал Человек. — Вас мы все равно повесим, а ваша супруга отправится в Аквоморий, и будет ваша дочка, это чудесное создание, скитаться по улицам, пока ее окончательно не съест Синяя чахотка.
Мужчина что-то неразборчиво промычал в ответ.
-Вы можете спасти супругу, сдайте своих друзей, его светлость граф ценит искреннее раскаяние…
-Они мне не друзья, — простонал мужчина и взвыл от боли, стражник сдавил его большой палец в тисках. — Люра каждый день мучается от Синей чахотки, а в Синем госпитале цены задрали, ух, ни каких драхм не хватит. Вот я по вечерам и просил милостыню рядом с храмом Акилина. А тут ко мне подходит этот. Ну, парнишка такой, возраста примерно, как этот господин, — бросил он взгляд на Ферона. — А глаза такие, что убьет и рук не помоет. И лицо знакомое. Я только потом понял, что это разбойник, которого вся Городская расправа ищет. Ну и предложил он мне эти мерзкие бумажки расклеить. Я видел, что на них такое написано, что и произнести стыдно. А драхмы то нужны. А потом подходит он ко мне и говорит: дело есть, заплачу столько драхм, сколько ты в своей жизни не видел. Ну я и согласился и забил того господина камнем. С одного удара управился, — перевел дыхание мужчина.
-Алекс последняя тварь, — выплюнул Ферон.
-А вы говорили, лорд де Флеманс, неоправданная жестокость — Человек усмехнулся.
На лице Ферона пробежала дрожь.
-Может быть, оставим часть драхм на лечение Люры? -неумеренно промямлил он.
-Разумеется, разумеется, его светлость граф ни настолько жесток, чтобы лишить последней надежды умирающего ребенка. Ляонджи лишь заботятся о безопасности государства, — и в глазах Человека, промелькнула усмешка.
«Падение Тренсфера вызывает у людей панику. Многим не понимающим в военном деле людям кажется, что падение последнего крупного города на пути к Лиции, говорит о катастрофе вистфальской армии» — редактор де Филомель.
«Что за вздор? Да, мы столкнулись с невиданным доселе напором врага и потому были вынуждены незначительно отступить вглубь страны. Это изматывает врага и сохраняет как можно больше жизней вистфальских солдат. Что значат какие-то клочки земли по сравнению с человеческой жизнью?» — генерал де Ванс.
«Безусловно, вы правы. Тем не менее, находятся глупцы, считающие, что, упаси Акилин, вистфальская армия оставит и Лицию, и потому, пока есть время, нужно бежать из столицы на все четыре стороны» -редактор де Филомель.
«Каждый сам выбирает: сохранять здравый смысл или вдаваться в помогающую врагам панику. Но все же я успокою этих глупцов. Тренсфер станет для аутсменских безбожников могилой. Посудите сами, Аутсмения никогда не обрабатывала аквомор, и потому, столкнувшись со стоящим в центре нашей страны смрадом, эти безбожники банально задохнутся. Аквомором в Вистфалии отравлено буквально все» — генерал де Ванс.
«В коем-то веке Синяя чахотка поработает нам на благо…» — редактор де Филомель.
Бледно-голубые снежинки сыпались с неба. Кто-то из сопровождающих Луизиана солдат тяжело закашлялся. Синяя чахотка. Теперь аутсменцы знали, что это такое.
Солдаты шептались за его спиной, что император привел их в ледяной ад, в котором отравлено все: и вода, и земля, и густой, словно кисель, воздух.
-Это наш «гнев богов»? Или вистфальцы и до этого жили в этих ядовитых руинах? — проворчал Луизиан, хмуро провожая взглядом груды камней, которые когда-то были домами.
Он покорил еще один мертвый город. Очередной город, подаривший захватчикам лишь синий яд.
Вдоль дороги строили пленных вистфальских солдат. «Жалкие, грязные скоты» — чувствуя горящую внутри досаду, подумал император. Они не смогли победить его армию ни в одном сражении, но победа все равно, словно песок сквозь пальцы, ускользала от Луизина.
Один из плененных солдат поднял глаза, бросив на императора долгий взгляд, и как показалось Луизиану, солдат усмехался. Внутри императора закипел и гнев, и Луизиан, спешившись, с силой влепил плененному солдату пощечину.
Несколько аутсменских всадников ехали к деревне. В деревни было тихо, словно бы жившие здесь люди куда-то испарились. Прикрытые снегом дома грустно встречали захватчиков своими замерзшими окнами.
-Есц, кушац, еда, дават, — что есть мощи вопил аутсменский солдат.
Он на секунду замешкался, товарищи исчезли за поворотом.
Со стороны леса показались какие-то лохматые люди с вилами.
-Миэ! Миэ! «Помогите! Помогите! — в ужасе закричал солдат.
-Ме! Ме! — хищно улыбнувшись, передразнил его крупный крестьянин в овчинном тулупе. — Сейчас мы накормим тебя, баран заморский.
И несколько крестьян стащили солдата с лошади.
-Что это за демон? — подняв с земли аквоморовый меч аутсменца, проворчал крестьянин, рассматривая выбитого на рукоятке льва -символ производителей острова Ройзс.
-Лучше брось, коль не хочешь, чтобы он забрал тебя в преисподнюю, — проворчал другой крестьянин, затеребив в руках синие камушки.
-Говорят, этот демон вылезает из меча по ночам и ест детей, — вклинился в разговор третий.
И крестьяне, опасливо глядя на блестящий синевой меч, поспешили выкинуть его в снег.
«Даже если какая-то небольшая, жалкая горстка безбожников не умрет в Тренсфере от Синей чахотки, Лицию ей не взять. Наша столица защищена так, что комар носа не подточит» — генерал де Ванс.
«Беспокоиться совершенно не о чем» — редактор де Филомель.
-Если говорят беспокоиться не о чем, пиши пропало, — читающий статью в «Вистфальских вестях» рабочий смачно сплюнул, а затем, скомкав газету, с силой бросил ее в кучу аквоморовых отходов.
Легкий дождик моросил по крыше кареты. Влажный ветер по-весеннему теплого февраля дул в лицо.
Никос хмуро смотрел в окно на поток людей, стремящихся к покрытой льдом реке. Люди покидали Лицию, ища приют в городах по верхнему течению Кристальной.
-Предатели, — глядя в сторону людей, выругался король. –Куда они