Я слушал его и тщетно силился привести хоть в какой-то порядок свои мысли, а с ними и чувства. Я кипел и метался. Сожаление, беспокойство, смятение, злость… Я сам не знал, чего было больше. И у меня попросту в голове не вмещалось, что дедушка надумал возвратить меня Джоан и Рою. Я посмотрел на их дом – теперь он был уже виден – и вдруг удивился:
– Эй, а куда делась дырка в стене?..
– Библиотекари наверняка ее залатали еще прежде, чем твои приемные вернулись домой, – сказал дедушка Смедри. – Они пуще всего стараются, чтобы все было шито-крыто. Пролом в стене мог привлечь всеобщее внимание к этому дому, а стало быть, и к тебе.
Я спросил:
– А мне не будет опасно здесь оставаться?
– Может, и будет, – сказал дедушка Смедри. – Но такого, как ты, опасность подстерегает повсюду. Однако у нас есть кое-какие средства сделать твою жизнь здесь относительно безопасной. По крайней мере на время.
Я медленно кивнул.
– Они обрадуются твоему возвращению, парень, – заверил меня дед.
Я ответил:
– Вот в этом не уверен. Кухню им спалил как-никак…
– А ты попробуй.
Я покачал головой.
– Я по-прежнему не полностью контролирую свой талант, дедушка, – сказал я негромко. – Я уже надеялся, что вполне его обуздал, но все-таки оказалось, что вещи иногда ломаются сами собой. Причем когда я этого совсем не хочу.
Дедушка улыбнулся:
– Допускаю. Но когда от этого зависела наша жизнь, ты сломал линзу поджигателя единственно верным и правильным способом. Ты не разбил ее, не сделал неработоспособной. Ты заставил ее действовать неверно, но именно так, как нужно было тебе. Если я что-нибудь понимаю, это выглядит многообещающе!
Я снова посмотрел на дом Шелдонов и робко спросил:
– Но ты… ты же вернешься за мной? Или как?
– Конечно, – сказал он. – Конечно, мальчик мой, я вернусь.
Я глубоко вдохнул и выдохнул.
– Ну ладно, – сказал я. – Может, ты все-таки заберешь линзы переводчика?
– Это твое наследство, парень, – ответил дедушка. – Ты и должен им владеть, иначе будет неправильно.
Я кивнул. Дедушка Смедри потянулся ко мне и обнял.
Я вцепился в него крепко-крепко. Крепче, чем собирался.
«Дедушка. Двоюродные братья. А там, может быть, найдется и отец, – подумалось мне. – У меня есть семья».
В конце концов я разжал руки и выбрался из машины. Дом Шелдонов стоял прямо передо мной. «А ведь у меня всегда была семья, – понял я вдруг. – Не только Шелдоны. Всегда кто-нибудь был. Люди, желавшие дать мне дом. Пора уже мне наконец это признать».
Я захлопнул за собой дверцу, но все-таки заглянул внутрь сквозь стекло.
– Смотри не ломай ничего, – сказал дедушка Смедри.
– Ты просто приезжай за мной, – потребовал я. – Смотри не опаздывай.
– Я? – спросил дедушка Смедри. – Чтобы я да вдруг опоздал?
С этими словами он стукнул пальцами по торпедо, и мотор заурчал. Я смотрел вслед автомобилю, пока он не скрылся за углом. Потом повернулся и пошел по улице к дому.
На пороге я помедлил.
Слабый запах дыма еще не рассеялся.
Я постучал в дверь. Мне открыл Рой. Увидев меня, он какое-то время стоял столбом. Потом вдруг порывисто сгреб меня в охапку и заорал:
– Джоан!!!
Она пулей вылетела из дома.
– Алькатрас?!
Рой передал меня ей, и она обняла едва ли не крепче.
– Когда нам позвонил куратор и стал спрашивать, куда ты делся, – сказал Рой, – мы… мы решили, что ты удрал насовсем, с концами…
– С тобой ничего не случилось? Ты ни во что такое не влип? – сурово разглядывая меня, осведомилась Джоан.
Я ответил:
– Да как сказать. Обрушил парочку этажей, проломил стену, снес несколько дверей… Ничего, в общем, особенного.
Джоан с Роем переглянулись, заулыбались и повели меня в дом.
Несколько часов спустя, вполне успешно отовравшись относительно того, где я был и что делал, от пуза наевшись и выслушав их заверения, что хорошо бы я с ними еще хоть немного побыл, я поднялся в свою комнату.
Там я сел на кровать и стал перебирать в памяти все, что со мной произошло. Хотите верьте, хотите нет, но в итоге я нашел, что самыми странными были вовсе не Библиотекари, не Оживленные и даже не линзы. Наиболее удивительными оказались перемены, случившиеся во мне самом.
Я, пофигист со стажем, о ком-то заботился. А все началось с маленькой посылки, которую мне принес почтальон.
Вот тут я так и подпрыгнул. На моем столе по-прежнему лежала пустая коробка, а рядом с ней – оберточная бумага.
Я вскочил с кровати и устремился к столу. Разгладил коричневую бумагу. Все было на месте – и марки, которые я, помнится, сличал по времени выпуска, и мой нынешний адрес, написанный выцветшими чернилами. И почеркушки по краю листа, где, как мне тогда показалось, кто-то расписывал ручку.
Трясущимися руками я полез в карман и вынул линзы переводчика. Мои линзы Рашида. Надел их. И каракули немедленно превратились во вполне читабельные слова.
Сынок!
Поздравляю тебя! Если ты это читаешь, стало быть, ты сумел смастерить линзы Рашида из Песков, которые я тебе прислал. Я знал, что у тебя это получится!
Должен честно сообщить тебе – я боюсь. Боюсь, что наткнулся на нечто невероятно могущественное. Более могущественное и опасное, чем кто-либо из нас даже предполагал. Линзы Рашида – это только начало. Забытый язык дает нам намеки, отгадки, побасенки и легенды, касающиеся талантов Смедри и…
Нет, большего я не смею сказать. До тех пор, пока ты получишь эту посылку, успеет миновать много времени. Целых тринадцать лет. Возможно, я успею разгадать эту загадку, но подозреваю все же, что нет. Линзы, позволившие мне разведать, где ты будешь проживать ко времени своего тринадцатилетия, также предупреждают меня, что за это