Через некоторое время в комнату вошла графиня де Сольё с невесткой. Взглянув на бледное лицо дочери, она с тревогой произнесла:
– Д’Эворт сказал мне, что ты получила письмо, Лоренца…
– Да, из Парижа, от донны Аврелии, матушка. Она сообщила, что приняла постриг в аббатстве Святого Марселя на Монмартре и ещё упомянула о том, что с моей подругой, госпожой де Монгильон, случилось несчастье.
Донна Мария тяжело вздохнула:
– Этого я и боялась.
– Прошу Вас, не скрывайте ничего от меня! Жанна жива?
– Нет, она умерла ещё в январе, родив мёртвого ребёнка.
И тут молодая женщина почувствовала, что у неё отошли воды. Невольно вскрикнув, она схватилась за материнское плечо:
– Кажется, я рожаю, матушка!
– Быстрее позовите кого-нибудь, дочь моя! – обратилась та к Изабель.
Бросившись вперёд по коридору, бретонка вдруг споткнулась и упала животом вниз. С этой минуты Лоренца почти перестала воспринимать окружающий мир, сосредоточившись только на терзавшей её боли, от которой хотелось выть и кататься по земле. На крики женщин прибежал Даниель со слугами. Лоренцу уложили в постель, а Изабель перенесли в её комнату. Скрежеща зубами, дочь Великолепного не могла удержаться от стонов. Из покоев по соседству ей вторила бретонка. Сама графиня, буквально, разрывалась между дочерью и невесткой, у которой, вероятно, из-за падения начались преждевременные роды. Кроме донны Марии, все женщины, живущие в замке, по мере сил пытались помочь роженицам. Вдобавок, послали за повитухой. Но ещё раньше, чем та прибыла в Саше, Изабель родила девочку. Об этом Лоренце сказала мать.
– Как себя чувствует моя невестка? – превозмогая боль, поинтересовалась дочь Великолепного.
– Плохо, – призналась графиня.
– А её дочь?
– Девочка очень слабенькая.
Затем Лоренце снова стало не до Изабель. К ужину схватки участились и прибывшая, наконец, повитуха предсказала скорые роды. Однако только за час до полуночи молодая женщина услышала первый крик своего ребёнка. Открыв глаза, она едва разглядела при свете свечи усталое лицо донны Марии:
– Господь послал тебе дочь, Лоренца.
– Покажите мне её, матушка.
Повитуха, широко улыбаясь беззубым ртом, поднесла к лицу роженицы какой-то свёрток и у Лоренцы упало сердце: девочка показалась ей совсем крохотной.
– Она здорова?
– Прекрасный ребёнок! – прошамкала старуха.
Проснувшись на следующий день, Лоренца первым делом спросила у служанки:
– Где моя дочь?
– Не волнуйтесь, госпожа. Она вместе с дочерью госпожи баронессы и сыном господина д’Эворта находится под присмотром Маргариты.
– Я хочу видеть её.
Когда кормилица положила ребёнка на кровать рядом с молодой женщиной, у той сжало горло от жалости и любви к этому родному комочку. Ей очень хотелось прижать спящую малютку к груди и покрыть поцелуями, но она не смела и лишь молча любовалась ею. В приливе нежности Лоренца прошептала:
– Доченька, родная моя. Я никому тебя не отдам.
Теперь она даже не могла представить, что могла когда-то желать, чтобы её дитя вообще не родилось. Вскоре появилась графиня. Отослав служанку, она с улыбкой поинтересовалась:
– Как ты решила назвать дочь, Лоренца?
– Сначала я думала назвать её Жанной. Но пусть лучше моя дочь, как и я, носит имя своего отца.
– Значит, Луиза?
– Да.
– Можно дать ей двойное имя. Тебя нарекли Лоренцей Марией, потому что я стала твоей крёстной.
– Тогда пусть второе имя Луизы тоже будет «Мария». Надеюсь, Вы согласитесь крестить и её.
– Конечно, Лоренца.
– К крестинам у моей внучки обязательно должен быть отец, – добавила с озабоченным видом графиня.
– Но ведь его можно заменить второй крёстной матерью. Например, госпожой д’Эворт.
– Я имею в виду родного отца, Лоренца. Вернее, того, кто будет считаться таковым. Как только ты встанешь на ноги, я немедленно займусь этим.
– А кто будет кормить Луизу? Маргарита? – после паузы спросила Лоренца.
– Да, если ты не возражаешь.
– Не возражаю, матушка.
– А вот моя невестка пожелала, чтобы у её дочери была собственная кормилица. Поэтому я дала поручение повитухе подыскать подходящую женщину…
Их разговор прервало появление кормилицы.
– Ты пришла покормить мою внучку, Маргарита? – спросила у неё донна Мария.
Неожиданно толстуха бросилась ей в ноги:
– Я не виновата, госпожа графиня!
– О чём ты?
– С дочерью госпожи баронессы худо…
Из бессвязных слов Маргариты едва удалось разобрать, что кормилица, услышав плач малютки, решила покормить её. Однако увидела, что у девочки посинело личико и начались конвульсии. Выслушав кормилицу, графиня поспешила к выходу, в то время как Лоренца прижала к груди дочь.
Вернулась донна Мария только через час.
– Дочь Амори умерла, – печально сообщила она. – Я попросила д’Эворта похоронить девочку возле замка, потому что не хочу, чтобы моя невестка видела её мёртвой.
Повинуясь порыву, Лоренца сняла себя ладанку, подаренную отшельником, и надела её на шею своей дочери:
– Пусть святой Мартин Турский защитит Луизу!
Пока графиня утешала невестку, прибыла новая кормилица. Поговорив с ней, Лоренца узнала, что Мартина (так её звали) год назад потеряла мужа, который утонул в реке, оставив ей двух сыновей.
– А где сейчас твои дети, Мартина? – задала ей вопрос дочь Великолепного.
– Младенец умер. А старший сын остался в доме моего свёкра, госпожа.
Невысокая, но с большой грудью, веснушчатая и улыбчивая вдова чем-то сразу расположила к себе Лоренцу. Поэтому, посоветовавшись с матерью, она решила, что Мартина будет кормилицей Луизы. Кроме того, Лоренца попросила перенести в её спальню колыбельку, которую Даниель привёз из Тура, так как хотела, чтобы дочь была рядом.
Как только Лоренце разрешили встать с кровати, она сразу отправилась проведать Изабель.
– Как хорошо, что Вы пришли, сестра, – через силу улыбнулась ей бретонка.
– Примите мои