— Ты прав, но я об этом не забываю, — ответил Момонга, после чего на мгновение повисло молчание. — Что будем делать?
— Не знаю. Проведи совет со своими стражами, каждый из них умён и уникален, вместе вы сможете что-то противопоставить тем, кто решил уничтожить Назарик. И идея эта будет куда лучше всех тех, что способны придумать мы вдвоём сейчас.
— А что тогда будешь делать ты?
— То что надо было сделать давно. Вернусь в Дракенхольд и положу конец войне раз и навсегда. Объединю Ре-Эстиз, затем как полноправный правитель открыто признаю Назарик. Колено приклонять не стану, предлагаю дружеские отношения. Это станет примером для других. Что Назарик может являться как другом, так и смертью, в зависимости от мудрости правителей.
— Я могу послать войска. Некромантов.
— Нет, если будет замечены твои войска, то злые языки попытаются выставить всё так, что я лишь марионетка в твоих руках.
— Тоже верно, хотя они попытаются всё выставить таким образом в любом случае, — ответил Момонга и откинулся на спинке своего кресла, прикрыв лицо костлявыми пальцами. — Хм… будет тяжело бороться в информационном поле.
— У тебя есть бумага. Есть Демиург. Собери печатных станков и заполони весь миром той правдой, которую напишешь именно ты.
— Не думаю, что Демиург лучше других подходит для этой задачей. Но твой посыл я понял, думаю разберусь. Идея со станками действительно хорошая. Ведь кто правит СМИ, тот правит и умами.
Ещё некоторое время я с Момонгой обсуждал различные детали, вроде слухов и некоторых незначительных фактах об игроках, что умерли с концами. В скором времени одно из тел такого игрока прибудет в Назарик. Воскрешение на нём по идее не работало, но Момонга хотел испытать свою магию. Всё же он сейчас был наверное сильнейшим магом во всём мире.
Также я немного посоветовался как мне быть с некоторыми своими моментами. Всё же у Момонги уже было во многих вопросах опыта куда больше, чем у меня. Как никак он существовал в окружении весьма мудрых и разносторонних существ. Как и оказавшись на своём посту Владыки… ему буквально приходилось бешеными темпами наращивать весь недостающий опыт.
Живя в постоянном стрессе Момонга справлялся во многом лишь благодаря проклятью нежити. Одним за другим он вникал в проблемы, в разные аспекты правления и постепенно действительно становился всё более похожим на Владыку. И хоть до становления полноценным Владыкой у него уйдут десятилетия, но так или иначе само окружение буде всегда пихать его в эту сторону и потому мало что может ему помешать достигнуть этой цели. Даже сам он вряд ли сможет этому помешать.
Беседа длилась ещё сутки. И когда до исполнения данного слова оставалось ровно тридцать шесть часов, я поднялся на ноги. Уставший, не спавший всё это время, до сих пор покрытый засохшими останками квоготов, кивнул Момонге и направился на выход, к уже ожидающей меня горничной.
— И да, Вильгельм, ты же тоже получил оповещение о конце пролога? — спросил Момонга, тоже поднявшись. — И о начале первого акта?
— Да.
— Понимаешь, что это значит?
Очередной кивок, после чего наша беседа уже подошла к концу. Мы обсудили всё, что хотели, обменялись информацией и мыслями касательно в том числе и моей смерти. Правда чего-то конкретного мы сказать по этому поводу не могли. Как и о значении «метки мертвеца», появившейся в дебаффах персонажа тоже могли лишь догадываться. Благо хоть статы не резались, как в каких-нибудь соулслайк играх.
Горничная же тем временем положила руку на моё плечо, после чего меня телепортировали на выход. Что же касается пролога и первого акта, то тут мы тоже могли лишь предполагать. Однако по логике мы пришли к единому выводу. Пролог отмечал промежуток от первого появления игрока до появления последнего игрока некой пятой итерации или пятого поколения. Ведь как уже было известно, мы пятая группа игроков попадающая в этот мир.
Это очевидно и понятно, однако акцент Момонга делал немного на другом. А именно о начале первого акта. Что это был за акт? Опять же, можно лишь догадываться, но если проводить параллели с играми и собственным игровым опытом, то ответ как бы напрашивается само собой. Будет какая-то заварушка, ивент, событие, серия уникальных квестов или что-то в таком духе.
Но суть в том, чем же закончится первый акт? Была высокая вероятность, что битвой с боссом. И учитывая тот факт, что мы все попадали из ММО игр, то стоил ли надеется, что кто-то, пусть даже Момонга, сможет убить босса в соло? В общем, все это увидели и почти все пришли к единому мнению: что-то точно случится и надо готовиться к худшему.
— Ваше Величество! — уже прямо в буферной зоне меня встретил один из моих советников.
Территории эти принадлежали Демиургу, который любезно позволял нашему населению заезжать сюда. Как и в целом мы продолжали довольно углубленно сотрудничать, что касалось построек уже оговорённых «достопримечательностей» вроде Аллеи Зла, так и просто поставки рабов. Однако всё же так быстро и оперативно подсуетился только один из всех моих советников.
— И как же ты просчитал, что я въеду в Дракенхольд именно отсюда? — спросил я Глума, а он тем временем подъехал ко мне, подводя вторую лошадь.
— Просчитал вероятности, сделав ставки на лучшие варианты. Всё как всегда.
— Введи меня в краткий курс дела. Меня давно не было и многое произошло. Лира вроде регентом стала? Неужели из-за того решения, что я написал настолько давно, что сам уже не помню когда?
— Да, но борьба за власть после вашего ухода оказалось одной из наименьших проблем Дракенхольда.
— Плохие времена закончились, наступили времена ещё хуже? Опять?
— Снова, Ваше Величество, снова… — грустно произнёс Глум, после чего достал из сумки свою тетрадь и начал проходить по всем пунктам.
Проблем было действительно огромное количество. Взять хотя бы Слейновскую Теократию. Из-за того что Назарик превратил в выжженную пустошь её северную часть, беженцы хлынули потоком во все стороны и в том числе к соседям. Власть в тот момент в Дракенхольде отсутствовала, была нестабильной и с целью заручения поддержки Лира лично пошла на сделку с Себасом.
Это добавляло ей легитимности, как и простой народ… да, Теократию никто у нас особо не любил. Но видя людей… простые крестьянские семьи с детьми и стариками, вереницами пересекали границу. Навзрыд