Ко мне подошла Берта и поманила меня за собой. К первой брачной ночи все было подготовлено, как у взрослых: большая кровать, застеленная свежим бельем в одной из пустых комнат; таз и кувшин горячей воды, которой я с удовольствием обмылась с помощью сиделки; а также стол, на котором стояло блюдо со сладким пирогом, уже порезанным на кусочки, полный графин вина и два бокала. В канделябре горели три свечи, слабо освещая убогую полупустую комнату.
- Берта, будь добра, принеси кувшин воды. Я думаю, вино лучше убрать.
- И то дело, госпожа баронесса! Зачем же юному господину перед такой-то ночью до непотребства напиваться? Сейчас поменяю, госпожа баронесса.
Я переоделась в чистую сорочку и влезла в кровать, а Берта, унеся таз с грязной водой, вернулась с уже пустым и предусмотрительно поставила его под кровать, объяснив свои действия смущенным:
- Мало ли что, вдруг да запонадобится…
На стол она водрузила кувшин с водой, и прихватив графин и уже закрывая за собой дверь, тихонько шепнула:
- Я нынче в соседней комнате заночую, госпожа баронесса, так что ежели что – стучите в стенку.
Моего юного мужа до комнаты довели свидетели. Более того, эти уроды вломились в спальню и посадив пьяного мальчишку на стул пообещали всенепременно позавтракать с нами. Если бы не мать-настоятельница, которая зашла в комнату через минуту и строго приказала им удалиться, думаю сегодня они бы познакомились с русским матерным…
Как только дверь за гостями захлопнулась, я встала с кровати, подошла и задвинула засов. Я слишком устала и мечтала только об одном – лечь и отдохнуть, но боялась, что кто-то из этих уродов со свадьбы притащится сюда с очередной шуткой.
Три свечи на столе давали не так много света, но все же лицо мальчишки мне показалось бледноватым. Я вздохнула, подошла к столу, взяла подсвечник и встала перед собственным мужем. Все понятно: глаза закрыты, нижняя губа обвисла и с нее тонкой струйкой капала на рубашку слюна.
Сообразив, что ему плохо, я метнулась и достала тазик из-под кровати, и только успела подставить, как мой муж довольно громко сказал:
- Бу-э-э…
Я вздохнула, взяла кувшин и дала мальчишке напиться. Пил он жадно, и через несколько минут повторил свой «подвиг». После этого ему, кажется, стало немного легче. Вонь в комнате стояла такая, что я, прежде чем постучать в стену и позвать Берту, с трудом “растолкала” засохшее окно в раме и открыла его: пусть хоть немного проветрится.
Скользнувшая в комнату Берта заохала, прихватила таз и вышла, сказав мне:
- Дверь прикройте за мной, госпожа баронесса, я скоренько.
Вернулась она с влажной тряпкой и отмытым тазом, торопливо протерла пол и, с жалостью глядя на мальчишку, спросила:
- Может быть вам, господин барон, раздеться помочь? Легли бы баюшки, вам бы и легче стало.
- Я посижу еще немного. – вяло ответил мальчик.
Берта повздыхала, но ушла, а я, устав стоять, прилегла на край постели, уже понимая, что долго отдыхать не получится.
Мальчишка неожиданно встал, расхлябанной походкой подошел к кровати и не слишком вежливо подтолкнул-перекатил меня к стенке. Затем, даже не озаботившись снять сапоги, рухнул на освобожденное место. Он вздохнул с таким облегчением, что я вдруг понадеялась на лучший исход – решила, что сейчас он уснет. Однако лежал он недолго. Минуты через две он торопливо сел, согнувшись и держать обеими руками за голову и сипло сообщил:
- Оно все кружится и кружится… Я спать хочу, а оно кружится…
- Это называется вертолет, – любезно сообщила я.
В этой ситуации бешенство у меня вызывало вообще все: от идиотов-свидетелей, ради шутки напоивших мальчишку, до осознания того, чего все эти люди ожидают поутру. С их точки зрения отдать пятнадцатилетнюю девочку пьяному подростку для сексуального акта – прекрасная идея. Признаться, с этим я не могла согласиться. В то же время я понимала, что мальчишка ни в чем не виноват и испытывала к нему весьма сложные чувств: одновременно и жалость, и дикое раздражение.
На какое-то время в комнат воцарилась тишина и я даже начала задремывать, мечтая провалиться в сон, но тут в комнату яростно начал скоблиться щенок. Он царапал дверь и жалобно подскуливал и мальчик, с трудом встав и пошатываясь, дошел до двери и запустил зверя к нам. Щен, очевидно от радости, прыгнул на юного барона, а тот, очевидно от той же радости, не устоял на ногах…
Упал он очень неуклюже и довольно сильно стукнулся затылком об пол. Щенок немедленно начал облизывать его лицо, поставил передние лапы на многострадальное жабо. Муж мой застонал, и я, матерясь уже вслух, вновь вылезла из теплой кровати. Щенка дернула за ошейник и скомандовала:
- Место – постучав ладонью об пол прямо у дверей.
Пес, на удивление, слегка поколебавшись улегся туда, куда я указала и затих, положив голову на лапы и только длинный хвост, ритмично стучащий по полу, показывал, как он рад видеть обожаемого хозяина.
Мальчишка неуклюже пытался подняться, жалобно постанывая, и я, взяв его за руки, потянула вверх. В это время в дверь раздался торопливый стук и щен громко залаял…
Шикнув на собаку и придерживая его за ошейник, чтобы не выскочил за дверь, я отодвинула засов.
- Берта? Что случилось?
Сиделка стола передо мной в ночной сорочке до пят, запахнувшись в большую шаль и держа в руке свечку. Она явно уже собралась спать, но сейчас испуганно таращилась на меня.
- Госпожа, что случилось-то у вас? Этакий грохот! И собака залаяла... Я аж подскочила!
- Ничего страшного, просто барон упал. Это лаял его пёс. Не волнуйся, действительно ничего страшного – успокоила я ее.
- Ну, ежли что, вы стучите…
Я снова закрыла засов, отпустила Арта и тихо сказала ему:
- Место.
Пес улегся, а я подошла к сидящему на стуле и слабо постанывающему мужу. Подросток держался за голову, и чуть не плакал. Взяла со стола свечи, поднесла поближе к его затылку, но, слава Богу, ничего страшного там не обнаружила кроме наливающейся шишки.
- Я пить хочу.
Я обошла молодожена, встала прямо перед ним, крепко взяла его пальцами за подбородок, не давая увернуться, приподняла его лицо так, чтобы он