Глава 2
2
Что мог чувствовать молодой парень, в возрасте неполных семнадцати лет, оказавшийся на улице, без средств существования. Все, что у него на тот момент было, так это Нансеновский паспорт и Свидетельство об окончании Сербского реального училища по специальности Электрик-Монтажник. После расформирования корпуса, выпускникам выдали подъемные в размере пятидесяти югославских динаров. На которые можно было прожить месяц-другой, а после, как получится.При этом работы, где можно было приложить свои знания и навыки, не было от слова совсем. Но, по совету воспитателей, за двадцать динаров, удалось получить место на палубе сухогруза, а на остальные купить продуктов питания на всю дорогу, и в итоге, уже десятого марта 1925 года, Сергей добрался до Порта-Вандр, что расположился на побережье Франции, у самой границы, с Испанией. И попытался устроиться здесь, благо, что франузский язык был известен всем кадетам, а наш герой, так и вообще, говорил на нем совершенно свободно.
Правда порядки введенные на территории Франции, заставили юношу, как можно быстрее покинуть эту страну, и перебраться в Испанию. Дело в том, что во Франции, помимо нансеновского паспорта, требовали получения Идентификационного свидетельства – «carte d'idantie», своего рода вида на жительство, которое позволяло работать на территории страны. Но кроме получения этой карты, которая теоретически уравнивала эмигрантов с местными жителями, требовалось ежемесячно вклеивать туда марку, стоимостью в 5 франков, и необходима была печать работодателя, подтверждающая то, что данный человек действительно официально трудоустроен.
И вот здесь и возникали основные проблемы. Если скажем наниматель, с удовольствием брал человека с улицы, и оплачивал его труд черным налом, то стоило только потребовать официального трудоустройства, как работодателю, сразу такой человек становился не нужен. Одно дело оплачивать только его труд, и совсем другое платить за него дополнительные налоги. И в тоже время, если ты не работал официально в течении полугода, тебя могли лишить «carte d'idantie», и, следовательно, просто попросить из страны, разумеется если у тебя не было других сбережений, позволяющих не работать. Все это требовало дополнительных расходов, и потому помыкавшись около полугода по территории Франции, Сергей, по совету случайного знакомого перебрался в Испанию.
Здесь платили хоть и меньше, но в итоге выходило даже в какой-то степени лучше, чем в «Благословенной Франции», правда, первое время, приходилось объясняться буквально на языке жестов. Просто потому, что в семье, в которой он родился, свободно общались на французском, в кадетском корпусе, к нему добавился греческий и латынь. Правда уже во Владивостоке о греческом и латыни благополучно забыли, но зато добавили к изучению английский язык. В Шанхае преподавался именно он, а часть предметов так и вообще читались иностранными специалистами и именно по-английски. Хочешь не хочешь, а приходилось учить.
По приезду в Сербское Королевство, потребовалось местное наречие. Как итог, Сергей свободно изъяснялся по-французски, вполне сносно, пусть даже и с некоторым акцентом, мог обсудить бытовые темы на английском и сербском языках, знал Шанхайский диалект китайского из-за общения с местными жителями, полученый во время жизни в Шанхае и совершенно не знал испанского. Впрочем, когда петух все-таки добрался до его многострадального седалища, пришлось учить и его. В результате чего, уже через пару месяцев, Серега вполне сносно болтал на народно-матерном испанском, и прекрасно понимал, что хотели от него самого, и вполне мог донести до собеседника, и свои мысли, а чуть позже вполне освоил и чтение. В конце концов в Испанском языке используется та же латиница, и потому имея за душой знания французского и английского освоить что-то еще, не так уж и сложно, особенно когда приходится говорить на этом языке постоянно.
Здесь приходилось браться за любую работу, лишь бы она хоть как-то оплачивалась. И за последние два года наш «герой» перебрал все, что попалось под руку. Он собирал апельсины, на городских улицах, раскладывая их по ящикам и буквально объедаясь ими первое время. Обрабатывал и собирал виноград, на винодельческих плантациях. Чистил навоз на овечьих фермах, перекапывал сельскохозяйственные делянки на горных склонах, и разгружал суда в местном порту. В общем исполнял любую работу, которая только подворачивалась ему под руку. О том, чтобы устроиться куда-то по полученной в училище специальности, не было и речи. Подобные места были забиты аборигенами, и те держались за них руками и зубами. Ему же доставалось лишь, то за что не хотели браться местные жители, но так или иначе исполнять эту работу требовалось.
В последний год удалось пристроиться на мусоросжигательный заводик расположенный в пригороде Малаги. Заводик раскинулся на небольшом островке, образованном устьем реки Гуадальросе, которая при впадении в средиземное море, распадалась на два рукава и образовывала тем самым довольно обширную площадь между своими протоками. У морского побережья ширина острова составляла порядка километра, и вдвое большее расстояние по обеим берегам до того места, где река разделялась на два рукава.
Сам заводик, находился практически на верхнем углу этой площадки, там, где река разделялась на два рукава, и представлял собой несколько печей, к которым нескончаемым потоком, двигались конвейеры, приводимые в движение с помощью водяных колес, установленных по обеим рукавам реки. Сами печи сжигая мусор и отходы, поставляли горячую воду, на несколько соседних заводиков, где она требовалась по технологии. Ну и продавал отсортированные: стекло, металл бумагу и тряпки, соответствующим производителям. В обязанности Сергея и еще десятка мальчишек, примерно его возраста, входила сортировка отходов, двигающихся по резиновым лентам конвейера. Мужики постарше, забрасывали на эти ленты, черех бункера, все подряд без разбора, разгружая доставляемый на свалку мусор из грузовиков, а пацаны, стоящие возле медленно ползущих лент, должны были отделять «зерна от плевел» - как любил выражаться хозяин этого заводика, обрюзгший и вечно хмурый испанец сеньор Уго Перес, который как казалось Сергею, просто наслаждается ароматами помойных куч, прохаживаясь между ними, а иногда и закапываясь в одну из них,