— Инанна! Инанна! Инанна!
Четверо жрецов следовала по бокам, сзади и впереди колесницы, перед ними шестеро стражников расчищали проезд, отгоняя людей ударами копий и плёток.
Людское море расступалось, аркава медленно приближалась к месту засады. Этаби находился в пятидесяти метрах от меня, готовый обрушить стену, как только мы пройдём в сторону Масуха с лошадьми. На выходе из проулка, примерно в ста пятидесяти метрах, нас ждали лошади с человеком Инлала.
Процессия приближалась, я вытащил Глок из-за пазухи и передёрнул затвор. Когда до процессии оставалось тридцать метров, влился в толпу перед процессией. Стражники, разгонявшие
зевак, оказались в пяти метрах: шесть выстрелов прозвучали с минимальным интервалом. Не обращая внимания на крики и хаос, возникший после выстрелов, рванул к жене:
— Дай руку! — Дёрнув её на себя, взвалил на плечо, одновременно бросая Саленко:
— Виктор, за мной!
Счёт шёл на секунды, достигнув входа в проулок, обернулся: стражники, преодолев страх и растерянность, бежали ко мне, жрецы так и застыли по бокам от колесницы. Ещё пять выстрелов из пистолета проредили толпу стражников, испуганная толпа народа на время скрыла меня из глаз стражей.
— Арт, — мёртвой хваткой вцепился в мою руку Саленко, — не бросай меня.
Не удостоив его ответом, ринулся в проулок с Адой на плече: её широкие белые одежды частично закрывали обзор. Пробегая мимо Этаби, крикнул:
— Вали стену!
Саленко успел проскочить за мной, грохот обрушившейся стены и поднявшаяся пыль закрыла нас от преследователей. Поставив Аду на землю, скомандовал:
— Бегом за мной, не останавливайтесь!
— Арт, — не то вскрикнула, не то всхипнула Ада, но я сорвал её с места в карьер, крепко держа за руку. Сзади гулко топал Этаби, едва не наступая на Саленко, по-прежнему вцепившегося в мою тунику. Обрушенная стена ненадолго задержала преследователей: они появились из клуба пыли в момент, когда мы добрались до лошадей.
— В седло! — Одновременно с командой, подсадил Аду и сам взлетел на лошадь, вырвал поводья из рук Масуха.
— Беги отсюда парень! — Парнишке не пришлось повторять дважды — он и сам видел толпу преследователей. К стражникам присоединились фанаты Ады, эти посерьёзнее противники, ведомые слепой любовью и яростью.
— Вперед, не отставайте! — я пришпорил своего жеребца, вырываясь на широкую улицу. Саленко, к моему удивлению, даже вырвался вперёд, Ада скакала рядом, Этаби прикрывал отступление. Как назло, сегодня улица оказалась более оживлённой: дважды мы сшибли нерасторопных пешеходов и, уже свернув на боковую улицу, оказались в ловушке. Колесница-аркава с моими старыми знакомыми из Калуша перегородила проезд. Атра отчаянно натянул повод, чтобы избежать столкновения с нами. Его сестра Эниа едва удержалась в аркаве после такого торможения. Наши глаза встретились, и она меня узнала. Ширина улицы едва позволяла нам разминуться, но положение спас Этаби. Соскочив с лошади, он рывком сдвинул аркаву Атры вплотную к стене дома, давая возможность проехать поодиночке.
— Арт? — Успела произнести Эниа, Атру благоразумно промолчал, его рука осталась без движения на рукояти кинжала.
Протиснувшись в узкий проход между аркавой и стеной дома, я подождал Аду. Она и Эниа испепелили друг друга взглядами, но дальше немой стычки дело не пошло. После Саленко, Этаби провёл свою лошадь и вскочил в седло.
— Вперёд! — Дальнейший путь до восточных ворот прошёл без приключений, но задержка на боковой улочке нам стоила свободы. Ворота были закрыты, а стража во всеоружии. Доскакав до ворот, резко осадил лощадь — вместо обычных четырёх стражников их здесь оказался десяток. Но проблема была не в этом, а в воротах. Система запирания была сложной, грузы, толстые канаты, странный зубчатый механизм. Ещё при проходе в город обратил внимание на такую сложную систему. И даже убив всех стражников, мы не успеем открыть ворота, потому что сзади слышался цокот копыт по камням — всадники-стражники спешили за нами.
Решение за меня принял Этаби: грудью лощади сшиб одного стражника и соскочил вниз, уворачиваясь от удара копья. В пистолете оставалось три или четыре патрона, но решил пока обойтись без огнестрела. Выхватив нож-кинжал, кошкой прыгнул на ближайшего стражника, нанося сверху колющий удар. Мой друг хуррит, подхватив валявшуюся на земле оглоблю от повозки, крушил врага.
— Арт, ворота, — успел крикнуть кузнец, размахивая огромной дубиной. Перед ним ещё оставалось пятеро стражников, но я не сомневался в исходе. Подбежав к воротам, стал торопливо тянуть канат, пытаясь запустить зубчатый механизм открывания. Топот лошадей преследователей становился ближе, до ушей долетели гортанные крики.
— Арт, — одновременно закричали Ада и Саленко. Развернувшись на крик, еле уклонился от стрелы, пущенной всадником, но выстрелить не успел. Что-то тяжёлое и большое ударило в лоб, отшвырнув меня на ворота. Уже падая и теряя сознание, услышал истошный и властный крик Ады:
— Анаат! Анаат!
Глава 6
Сознание возвращалось урывками: пульсирующая боль в голове ощущалась гигантским молотом, вбивающим сваи прямо в мозг. Застонав от нестерпимой боли, открыл глаза: темнота не дала сориентироваться сразу. Лишь спустя некоторое время, глаза начали различать окружающее пространство. А оно, если меня не обманывали глаза, было довольно небольшим. Я постарался присесть, движение вызвало усиление боли в голове. Руками ощупал каменный неровный пол, слева стена, похожая на скалу. Подняв глаза к потолку, заметил несколько мерцающих звёзд сквозь чёрный квадрат.
— Этаби, — мой голос заметался между каменных стен. Глаза выхватили серую массу у противоположной стены — хуррит. Неужели мёртвый⁈ Боль возможной утраты единственного друга перекрыла головную боль, сделав несколько ползающих движений, добрался до хуррита. Темнота мешала разглядеть лицо, но пульс, причём ровного и хорошего наполнения, нащупать удалось.
— Этаби, — стал тормошить хуррита, лишь пару секунд спустя осознал, что кузнец без сознания. Рука, трогавшая хуррита, стала липкой: лишь поднесся её близко к глазам понял, что это кровь. Кровь, кстати, залила и моё лицо, спёкшись на лице, она тянула кожу, вызывая неприятные ощущения. Последнее, что я помнил, был крик Ады и Саленко. Потом, что-то ударило меня в голову с такой силой, что я отлетел на ворота за спиной. Но где же Саленко, если наш побег сорвался?
— Виктор, ты здесь?
Ответа не последовало, но зато мой друг впервые застонал.
— Арт?