Про Валентину умолчал… из-за негативного опыта. Точно так же выпрашивал квадратные метры в Минске в расчёте на Елизавету, а вон что вышло. С Валей пока находимся на пионерском расстоянии, не хочу спешить.
— Если у тебя остались сбережения, могу выхлопотать кооперативную квартиру из строящихся Московским горисполкомом. От 15 до 17 тысяч, половину нужно внести сразу, далее частями лет десять…
— Хотя бы так.
А ещё выплачиваю за трёшку в Минске. Кабала! Правда, если продать дойчмарки с Афин по курсу чёрного рынка да что-то поднять с каких-то будущих ралли, справлюсь вполне. Минскую квартиру сбрасывать не буду, в ней изрядная часть денег вложена из оставшихся от Марины, так что это жильё — дочкино. Рублей за 120 сдам, покроет выплаты кооперативного взноса.
— Но горисполком отпишет квартиру иногороднему только при устройстве на московское предприятие. Значит, приглашение в министерство отпадает.
— Только не ЗИЛ!
— АЗЛК. Должность заместителя Генерального или равноценная, оклад от 600 рублей.
— Выше, чем на МАЗе, но в целом денег куда меньше, там получал хорошие премиальные от прибыли завода, ленинские комсомольцы — в хронических убытках.
— Год закрыли в небольшом плюсе. Вот и выведешь в прибыль за счёт внедрения новых моделей.
— Через три года? Через пять? Виктор Николаевич! Работа интересная и перспективная. Но, простите, невыгодная. Да и жизнь в Москве дороже. Если внедрять новое-передовое да с электронным впрыском, предпочту обратно в Тольятти. Или останусь в Минске, окопался.
Шантаж? Откровенный! Я не перегибал палку, просто смотрел, как далеко министр готов зайти, лишь бы внедрить своего верного засланца на самый проблемный завод легковых автомобилей в стране.
Он сложил в папку секретные бумажки, запер их в сейфе рядом с железками.
— Давай решим. Я поручу ответственному товарищу проанализировать твои конструкторские находки, начиная с работы на ВАЗе. Заключим договор, по которому министерство вправе использовать их по своему усмотрению. Тем более что и так использует.
— А за это…
— За это ты получишь 200 рублей ежемесячной ренты.
— 300, Виктор Николаевич! И после уплаты подоходного налога. Сами посудите, квартиру дадут в каком-нибудь страшном микрорайоне, один бензин на дорогу на работу и обратно влетит в копеечку.
— На Волгоградском проспекте есть станция метро. Не боярин, — он посмотрел испытующим взглядом, убедился, что за две сотки я не кидаюсь целовать ему руки, и сдался: — Хорошо, будет 300. С второго квартала, раньше всё равно не переедешь.
Минимум две сотки обойдётся съём квартиры для нас с Машкой и Мариночкой, цены куда выше, чем в Москве 1970-х годов моего первого прошлого. Жильё придётся искать непременно, кооперативная ещё когда построится.
Я выкатил последнее условие: перевод сестры из БПИ в МАДИ, на что министр согласился особенно легко — если досдаст экзамены, зачислят хоть на выпускной курс. С запиской в ректорат от Полякова — кто полслова посмеет сказать?
Нет-нет, диплом и в переходе можно купить, если не сейчас, то в 90-е, пусть учится и умнеет.
Ехал в Минск на поезде в ночь на субботу, глядел на проносящиеся заснеженные поля, а ещё пару недель назад сгорал в 50-градусной жаре под палящим солнцем Мавритании, эдакий пляжик почти на тысячу километров, протянувшийся через несколько стран и в конце через Сенегал к Атлантике. В гробу видел этот курорт, здесь лучше.
Вытянувшись на койке, представил себе машину своей мечты — на уровне технических возможностей 1979 года. Итак, цифровой электронный впрыск, 4 клапана на цилиндр, поперечное расположение двигателя, специальная гоночная подготовка, ход подвески всего 8–10 см, рейка с гидроусилителем, АБС, импортная резина 235 мм, расширенные арки, прямоточный глушитель… И, будь она проклята, эмблема АЗЛК на капоте! Ну а где мне представится возможность из серийки сделать конфетку, если судьба забрасывает в Москву? С этим лёгким кошмаром уснул и проснулся лишь от криков проводницы, возвещающей о приближении к Минску и скором закрытии сортиров.
Машку застал нервничающую, одетую и стучащую каблуком в дверях — опаздывала на занятия в БПИ, не хотела ребёнка оставлять одного ни на миг. Пользуясь выходным, с удовольствием повозился с девочкой, быстренько одел, укутал по уши в тёплый конверт и отправился с коляской гулять по скверику у проспекта Рокоссовского, сам даже не позавтракал, в брюхе плескался безвкусный вагонный чай с печеньем. На холоде и на свежую голову обдумывал переезд. Не поздно включить задний ход или хотя бы отсрочить по семейным обстоятельствам, ещё ничто не подписано…
Гуляли час, дома застал Валю. У неё давно уже имеются ключи от квартиры, несмотря на брюзжание тёщи.
— Серёжа! Наконец! Машка подняла волну, что тебя нет и нет, я примчалась, и Мариночки тоже нету. Она не замёрзла?
— Скорее распарилась. Принимай!
Валентина вытащила свёрток из коляски и понесла распаковывать, я разделся, с удовольствием вдыхая запах кофе и жареного бекона. После прогулки дочка поигралась в кроватке и быстро заснула, по опыту — не менее чем на два часа. Пока не начнут резаться очередные зубки, очень спокойный ребёнок.
Принял душ, затем завтракали вдвоём, Валентина ухаживала за мной, расположилась напротив и сама принялась за кофе, намазав хлеб маслицем и джемом. Как-то пошутила при сестре: работаю у вас нянькой за еду, при мне такого не отпускала.
Наверно, оделась и села в свой «москвич» действительно быстро, на ней был довольно заношенный спортивный костюм, наверняка — домашний. Когда приходила к нам, всегда выглядела ухоженной. Единственно, успела накраситься и причесаться, времени было достаточно, пока мы гуляли.
— Валь! Помнишь разговор у МАЗа на пароходе? О моём переезде в Москву. Вчера получил официальное подтверждение.
Она отставила чашку.
— Обещал взять меня с собой… Что-то изменилось?
— Без тебя точно не поеду. Откажусь от перевода. Даже ценой ссоры с министром.
— Потому что не справишься с Мариночкой.
— Нет. Няньку найду, и о переводе Машки в МАДИ я договорился.
Её глаза, тёмно-карие, казалось, потемнели ещё больше.
— Но мы даже не вместе. После того разговора, в трюме, ты не сделал ни единой попытки притронуться ко мне!
— Мало ли… Ждал, что ты, женщина мудрая и опытная, сделаешь следующий шаг. Или проверял себя, правда ли хочу развития.
Упс! Переиграл. Так нельзя. Несу какую-то невыразимую чушь, пытаясь оправдать нерешительность. Слова не помогут, надо действовать. Подкатил момент истины, если его пропустить, могу Валю потерять. И у неё терпение не безгранично. Собственно, в