Я слушал эту проникновенную речь и просто диву давался. Если немного переформулировать слова Пьен Лина, то получалось примерно следующее:
«Мы хотели тебя обокрасть, но к сожалению ты оказался сильнее и у нас ничего не получилось. Ну да ладно, раз ничего страшного не произошло — помоги нам с едой, а? В конце концов это из-за твоих поспешных решений перенос состоялся так рано, не дав нам необходимого времени на подготовку.»
Я всегда диву давался от политики двойных стандартов, которым следовали некоторые индивидуумы, но раньше, слава богу, такие личности на моём жизненном пути не встречались… До текущего момента.
Тем не менее этот засранец смог задеть какие-то струны в моей душе своими последними словами. Мы действительно все из одного мира и все прошли очень серьёзный отбор, чтобы попасть сюда. Да, нам не очень повезло с миром размещения, но это смотря как посмотреть…
Не знаю, чем бы закончились мои рассуждения, но именно в этот момент я неожиданно почувствовал аккуратное прикосновение к локтю. Скосив глаза, я увидел Акселя, который непонятным образом успел перебраться ко мне за спину, а он тем временем наклонился и прошептал так тихо, что я едва разобрал сказанные слова:
— Помнишь наш недавний разговор в тюрьме? Они слабы. Этот тип пытается пробить тебя на эмоции, и судя по твоему лицу — у него почти получилось. Сейчас не время для компромиссов.
А ведь точно… Совсем недавно я сам, кипя праведным негодованием размышлял о том, как обрушить экономику наших «союзников», пока они не попросят пощады. Но тогда я понятия не имел о том, насколько сильно прогнило их высшее руководство.
Теперь же… Когда у меня на руках было фактически прямое признание о том, что это действительно дело рук китайцев — у меня был шанс не просто уничтожить их, а сделать это публично, с позором, чтобы другие союзники боялись даже думать о предательстве.
Однако Пьен Лин в очередной раз доказал, что является непревзойдённым дипломатом, и словно учуяв перемену в атмосфере, внезапно сказал дрогнувшим голосом:
— Господин Винд, я понимаю, что в результате задумки Лю Бэя Эсмаруил существенно пострадал, и Хэньшань готов компенсировать весь ущерб.
Возможностей у нас не так уж много, но как минимум пообещать, что с нашей стороны больше не будет никаких актов агрессии, и предоставить в ваше пользование наших самых прокаченных носителей мы способны. Хэньшань просит мира, господин Винд.
«Просят, надо же…», — мысленно усмехнулся я. Всего минуту назад они великодушно предлагали свою помощь в решении проблем, которые сами и организовали, а теперь буквально ползают на коленях и надеются на снисхождение.
Но на самом деле Аксель чертовски прав. Даже если сейчас вспомнить про обычных людей и пойти Хэньшаню навстречу — это будет воспринято с их стороны не иначе как самая обычная слабость.
Прощение — это не та штука, которой нужно злоупотреблять, когда от твоих решений зависит судьба тысяч людей, а значит мне придётся обострять наш конфликт, ведь путь к власти часто лежит через пепел врагов.
— Мир? Ты просишь меня о мире⁈ — я медленно поднялся со своего кресла, прожигая тяжёлым взглядом своего собеседника. — Вы пришли ко мне с ложью, попыткой шантажа и кражей, которая могла погубить тысячи моих людей. Какой «мир» вы можете предложить, кроме полной капитуляции вашей действующей власти⁈
Пьен Лин ошеломлённо замер. Он явно ждал не такой реакции на свои слова, и сейчас понимал как никогда, что как раньше уже не будет, и что тут и сейчас он полностью проиграл.
Тем не менее я и правда не хотел, чтобы обычные носители Хэньшаня голодали, поэтому поймав потерянный взгляд дипломата, тихо сказал:
— Однако у вас ещё есть шанс. Я ценю твою готовность к диалогу, Пьен Лин, и вполне возможно, что мы с тобой придём к решению, которое устроит всех.
Однако мне надоело быть молчаливым мальчиком для битья, об которого все так и норовят вытереть ноги. Поэтому для дальнейшего, и что самое главное — продуктивного разговора, мне нужно выполнение нескольких условий со стороны Хэньшаня:
Во-первых — полное смещение всей действующей власти. Мне не важно как вы это сделаете, однако когда мы с тобой увидимся в следующий раз — ваш текущий владетель должен быть в готовности передать статус владетеля моему человеку.
Во-вторых — я не вижу смысла оставлять в живых тех людей, из-за чьих амбиций чуть не пал целый город. Я хочу, чтобы все причастные к нападению на Эсмаруил были мертвы, или на худой конец изгнаны на радость теням.
Ну и последнее — за ошибки своих лидеров каждый житель Хэньшаня будет пожизненно облагаться налогом, который будет уходить на развитие метрополии. У тебя есть какие-то вопросы?
Китайцу явно не понравились озвученные условия, однако он прекрасно понимал своё уязвимое положение, поэтому хоть он и задохнулся от возмущения, однако нашёл в себе силы помотать головой, показывая что ему всё понятно.
Предложенные мной условия хоть и были очень унизительны для гордых китайцев, но тем не менее совсем не являлись смертельными.
Прежде чем удалиться из моего кабинета, Пьен Лин посмотрел прямо в мои глаза, и тихо сказал:
— Господин Винд, твоё решение относительно спасения нашего города весьма благородно, однако позволь дать тебе небольшой совет…
Постарайся сделать так, чтобы у нового владетеля была железная воля и выдержка. Не смотря на сложившуюся ситуацию — он всё равно будет чужаком для народа Китая, и вполне возможны ситуации, когда ему потребуется принимать волевые решения.
Спустя несколько мгновений после этих слов китаец вышел, и Аксель, наконец-то получив возможность выговориться, не стал себе отказывать в этом удовольствии.
Он обошёл меня, и усевшись за совещательный стол, пристально посмотрел в мои глаза, и немного помолчав, всё-таки разродился:
— Знаешь… А ты действительно вырос. Я конечно не совсем доволен величиной последствий для наших союзничков, но это гораздо лучше того, если бы ты просто дал им ещё один шанс. Так что в целом — ты конечно молодец, но у меня есть один очень важный и интересный вопрос…
Я надеюсь — ты не меня пророчишь в управленцы этим славным образованием? Я тебя