— Ребята, я вот за вами наблюдаю уже где-то час, — сказал он. — Вы случайно не музыканты?
Глава 8
Астарот поворошил костер палочкой, сноп искр взметнулся в небо. И его лицо красиво так подсветилось. Я смотрел через видоискатель и как раз немного парился, что последние минут семь разговора почти не сопровождаются изображением. Ну так, темнота в темноте.
— А у меня наоборот все не так, — произнес Астарот, глядя на снова разгоревшееся пламя. — Мы когда в ресторане тогда согласились спеть, меня это весь вечер парило. Я тогда сбежал, потому что почувствовал, что еще чуть-чуть, и я их всех матом крыть начну. Вообще не представляю, как Конрад перед ними поет. Такие рожи, фу…
— А прикинь, когда у тебя выбор — вообще не петь или вот так, — сказал Макс.
— Но у Конрада-то есть выбор, — хмыкнул Астарот. — И он сам, получается, решил, что петь в ресторане — это лучше, чем развиваться, как музыкант.
— Почему ты думаешь, что одно другому мешает? — спросил Макс. — Конрад — хороший музыкант…
— Макс, ну ты серьезно? — Астарот посмотрел на Макса исподлобья. — Мы на концерты «Парка культуры» бегали еще… Когда? В шестом классе или в седьмом? И ты можешь хотя бы десяток новых песен их назвать за это время? Да хрен с ним, с десятком, хотя бы три!
— Ну… — лицо Макса стало задумчивым. — «Заколоченные ставни, без звонка приду усталый…»
— Так этой песне уже года три, если не больше! — включился Бельфегор.
— А, да, точно, — смутился Макс.
Традиционные шашлыки были доедены, часть народа разошлись по своим домикам. У костра остались только «ангелочки». Вокруг была бархатно-черная южная ночь. С теми самыми звездами, которые висят прямо над головой, как мерцающие леденцы. Этот поход сначала показался идеей дурацкой, особенно когда мы тащились с рюкзаками через перевал. Но вот сейчас, когда мы сидели вокруг костра… Нет, все-таки не зря пошли.
— А мне понравилось, — после недолгого молчания сказала Надя. — Нет-нет, подожди, Астарот, дай я скажу! Я отлично понимаю, почему ты ушел. Мне тому придурку жирному и его бабе тоже хотелось с ноги зарядить в какой-то момент. Да и про рожи тоже… понимаю. Мне по-другому понравилось. Не само выступление, а… как бы… В общем, получилось как будто холодный душ такой. Блин, вот даже не знаю, как бы это сказать…
— Ой, да понятно, что тебе понравилось! — засмеялся Бегемот. — Тебя же там на руках носили! Замуж звали?
— Хи-хи, — Надя прикрыла лицо руками. — Ой, да это фигня все! Ну, то есть, приятно, конечно. Еще и денег там насовали… Что тоже приятно. Но понравилось мне не поэтому…
Бельфегор зашевелился, развернулся в темноту, вытащил из-за спины несколько сухих кривых дровин и подбросил в костер. Пламя взметнулось выше. Лица «ангелочков» теперь снова было видно отчетливо.
— В общем… — Надя обвела всех взглядом. — Я одно кино смотрела, там про жизнь женщины, которая как раз пела в ресторане. И вот вчера я как раз и поняла, что… ну… Если вдруг когда-нибудь мы… ну… В общем, если что-то случится, и… То я вот так тоже… смогу. Приеду сюда, на юг. И буду в ресторане петь.
— А потом напиваться в драбадан, как та тетка? — зло усмехнулся Астарот.
— Ну что ты так… — Надя укоризненно посмотрела на него. — Я же говорю, если что-то случится. Это правда было как… как холодный душ. Я представила себя в старости.
— Нет, я лучше улицы пойду мести, — решительно мотнул головой Астарот.
— Ой, ну что за похоронные настроения? — скривился Бельфегор. — Мы вроде собирались поговорить про будущее. Мы с Кирюхой по дороге три новых песни вообще написали. Кирюха, скажи, а?
— Так мы про будущее и говорим, — отрезал Астарот. — И вот такому — точно нет! Ну или без меня.
А неплохо вышло, на самом деле. Тот мужичок, который к нам в первый вечер пристал, предложил на поиграть в ресторане. Что-то там случилось с его музыкантами, то ли они отравились несвежей рыбой все разом, то ли он их просто проучить захотел. Ребята к этому предложению отнеслись с энтузиазмом, но концерт вышел… поучительным. Открытая площадка на набережной была очаровательна и романтична. Столики, на столиках свечи. Публика улыбчивая. По началу. Над инструментами парни, правда, хихикали. Типа, на таких дровах мы даже в худшие свои дни не играли. Но в этом всем был какой-то челлендж. Но с повышением градуса алкоголя в крови отдыхающих, становилось все хуже. Появились социально активные персоны, которые желали выбирать музыку. И делали они это весьма настойчиво. Типа: «Что за фигню вы там такую играете? Давайте уже „Мурку“!» Ну, неподходящий у «ангелочков» репертуар для подобных вечеров, что уж. И если «Парк культуры» без проблем способен подобрать практически любой каприз клиента с трех нот, то у «ангелочков» такого навыка нет. Они играли каверы рок-баллад. «Темные тени», которые неизменно вызывали восторг у новокиневской публики, здесь с треском провалились. Слишком мрачно. Астарот вспылил, когда пьяный жирный мужик приобнял его и принялся что-то активно затирать на ухо. У Сани даже лицо побелело и руки затряслись. Положение спасла Надя, чей нежный голосок публику вполне устроил. Правда, в конце концерта ее пришлось спешно эвакуировать, а то не в меру горячие южные парни собирались чуть ли не дуэль устроить за ее внимание.
Но по деньгам мы остались однозначно в прибыли. И усатый арт-директор заплатил гонорар за вечер, да и зрители во второй половине концерта активно совали Наде «чаевые».
Но в чем-то я Астарота понимал, конечно. Петь перед жрущей и нажирающейся публикой, которой на тебя совершенно наплевать — это совсем не то же самое, что выступать перед горячими рок-тусовщиками, размахивающими козами и зажигалками.
Возможно, из-за этого самого концерта мы в этот поход так дружно и засобирались. Нетрезвенький Гена подсел к нам со своим предложением как раз в тот момент, когда в воротах снова показался усатенький «Панкратов-Черный». Так что все переговоры на тему: «Ребята, а как насчет сорваться всей толпой, взгромоздить на себя рюкзаки и