Всё, что ему сейчас нужно — это передать приказ генерала армии и уехать. Необходимо убедиться, что три дружины Барятинских пойдут в самоубийственную атаку. Сам Александр уже слабо соображал, что он делает, хотелось просто закончить начатое. Он устал. Устал не только физически, но и бороться сам с собой.
— Боец, ты куда? — раздался голос отступающего офицера, его отряд притормозил, дожидаясь команды.
— У меня срочное донесение, езжайте дальше.
— От кого?
— От генерала Шуйского.
— Вот как? Я сказал стоять! — рявкнул собеседник и Александр раздражённо обернулся на высокого мужчину с длинным орлиным носом, какая-то безуминка играла в его глазах и во всём исхудавшем лице, с таким не хотелось спорить. — Представьтесь и доложите обстановку старшему по званию.
Александр закусил губу — генеральские погоны не пустой звук, здесь не получится прикрыться влиятельным покровителем. Шуйский и этот любопытствующий как минимум ровня. Рассказав о положении дел, он дождался справедливого вопроса.
— Что у вас за поручение?
— Приказ восточной группе Барятинских стоять до конца.
— Барятинских? Так ты же их брат, — удивился усатый помощник генерала с лицом, испещрённым многочисленными порезами и шрамами, этот мужчина, похоже, был воеводой.
— Барятинские уже отошли, — задумавшись, ответил генерал. — Они огневики, нечего им там делать. У тебя какая стихия, адъютант?
— Ветер.
— Отлично, у нас почти у всех здесь вода. Если, как ты говоришь, помощь скоро придёт, значит, мы сами задержим врага, — подбородок военачальника поднялся высоко вверх, выискивая несогласных, но его подопечные лишь поджаро спешились и приготовились к сражению.
Зычным голосом генерал приказал убраться той части своих людей, у кого были иные стихии, всем кроме некроманта.
— А ты куда? Пойдёшь с нами, — воевода с бандитским лицом схватил лошадь Александра за поводья.
— Я? — удивился тот и оглянулся. — Граф Бутурлин, но я не ваш подчинённый. Вы не имеете права…
— Ситуация экстренная, фронт вот-вот рухнет, так что, как представитель командования, я беру это дело в свои руки. Мы уладим недоразумение с Его Сиятельством, не переживайте, а теперь становитесь в строй, вам выдадут запасные зелья.
Отосланные дружинники увели за собой коней и отправились за помощью. Александр почувствовал как теряет контроль над ситуацией и не спешил слазить с коня. Его губы задрожали.
— Не надо, не трогайте, — взвизгнул он и огрел воеводу Ступицу ножнами по голове, конь зафырчал и встал на дыбы. — Я никуда не пойду, не пойду! Я п-просто вернусь назад, к своим братьям, мы вместе с ними вам поможем…
— Этим займутся другие люди, граф, мужайтесь, — сморщился Бутурлин, его глаза как иголки протыкали трусливого аристократа, с обычным рядовым он бы не церемонился, но тут иное.
— Вы мне ничего не сделаете! Я ухожу, всё. Мы поможем вам… Я не обязан… Нет… Зачем это, как глупо… — истерично глотал предложения Барятинский, но не находил поддержки у хмуро стоявшего войска.
Когда он сорвался на галоп, Ступица ранил заклинанием лошадь. Седока сбросило на землю, но тот быстро встал и, прихрамывая, продолжил своё бегство, иногда помогая себе магией ветра. Воевода хотел уже добить Александра, но Бутурлин положил ему руку на плечо.
— Не надо, я сам.
Генерал достал из кобуры револьвер с единственным патроном и крутанул барабан на удачу. Пусть их рассудит случай. Прицелившись, он нажал на спусковой крючок. Дуло окутал сизый дымок, а рука приподнялась вверх отдачей. Грянул выстрел после которого запахло сгоревшим порохом.
Пуля угодила точно в затылок. Тело Барятинского нелепо дёрнулось вперёд и упало лицом в грязь, туда, где ещё недавно был снег. Бутурлин удивлённо посмотрел на револьвер в своей правой руке. Повиснув на пальце, тот вскоре упал на землю. Солдат рядом злобно пнул его подальше в канаву.
— Кто не хочет со мной, я никого не держу. Мы идём на смерть, — честно признался генерал. — Для меня было честью с вами воевать. Идите к своим семьям.
— Но, Алексей Владимирович, вы один не справитесь, — подметил Ступица, поглаживая ушибленную в сотый раз голову. — Как хотите, но я с вами.
— И я.
— Я тоже с вами, Ваше Превосходительство.
— Я также.
Голоса дружинников доносились со всех сторон. Сейчас они были чуть ли не лучшим подразделением водников на всём фронте. По отдельности может и проигрывали кому, но в слаженности — номер один. Все осознавали важность момента и последствия. Они уже увековечили свои имена в многочисленных подвигах, остался последний.
— Никто ведь акромя нас не сдюжит, — кивнул безымянный седой воин с передних рядов и все согласно закивали.
Граф не знал, но дружина любила его. Даже несмотря на ошибки и позорное пристрастие к дурману. Однажды молодой гридень случайно застал генерала за игрой в русскую рулетку и рассказал остальным. Бывалые маги втайне переживали и каждый раз, когда утром Бутурлин выходил из своего шатра нахмуренный и сосредоточенный, они с облегчением выдыхали и улыбались друг другу.
Отговаривать графа никто не смел, все уважали любое его решение. Если воин хочет уйти — он в своём праве.
— Безумцы, — прошептал он себе под нос и откупорил последнее зелье маны, после пары глотков склянка упала в грязь.
Примеру генерала последовали и остальные, их запасы тоже подошли к концу.
— Слушай мою команду! — рявкнул Бутурлин и посмотрел в лица людей, которых сейчас поведёт на убой.
Его нервы давно выжгло наркотиками, многочисленными попытками покинуть этот мир и ужасами войны. Притуплённое сознание просто несло это тело по дороге жизни, но момент с поддержкой подчинённых на секунду вернул в настоящий мир. Когда-то он наслаждался им. Бутурлин уже и забыл, каково это — быть живым.
«Скоро увидимся», — подумал он про себя, вспоминая обоих Мальских: и старшего, и младшего, самых значимых людей в его жизни. Перед обоими он был виноват и готов был загладить вину — вернуть долг за спасëнную жизнь и показать пример мужества. Пусть даже никто из них его не увидит.
Отряд развернул построение и двинулся прямо на стену огня. Подчинённые, отправленные в тыл с лошадьми, разрывали дыхалки лишь бы добраться побыстрее до подкрепления и помочь своему генералу, а тот тем временем призвал свою неизменную помощницу — водную лису.
Чертовка всегда была занозой для врага на поле боя. От неё не скроешься и не убежишь — догонит и обварит в