— Рахмат! Алена! Рад вас видеть! — воскликнул я, давая понять защитникам, что им стоит разойтись.
Цирюльник крепко обнимал свою спутницу, прижимая ее к себе. А она испуганно озиралась по сторонам.
— Простите, сработала моя сигнализация, — с извиняющейся улыбкой пояснил я. — Новые призраки не знакомы с вами. И решили, что вы пришли не с добрыми намерениями.
— У нас с собой нет оружия, — немного нервно усмехнулся Рахмат.
— Мы пришли с миром, — вторила ему девушка.
Я невольно залюбовался этой парой. Смирнову я помнил немного испуганной, неуверенной девицей, которую родственники пытались против ее воли выдать замуж. Она покинула наш дом вместе с госпожой Сато. Та дала слово, что не обидит свою будущую невестку. И похоже, выполнила обещание.
Поняв, что им ничего не грозит, Рахмат нехотя выпустил девушку из объятий. Она также без особого желания отступила от спутника на полшага и подарила ему открытую улыбку.
— Простите, мастер Чехов, — подал голос смущенный происходящим Евсеев. — Я подумал, что пришел кто-то недобрый.
— И почему вы так решили? — уточнил я.
— Коты переполошились, — пояснил мужчина. — Пряник зашипел так, что у меня волосы дыбом встали.
— Простите, — смущенно пробормотала Алена и пожала плечами. — Это моя вина.
— Тут нет ничьей вины, — раздался голос Нечаевой, которая вышла на порог. — Просто домашние коты у нас немного избалованы.
Девушка обошла меня и смело шагнула к пришлым.
— Мы вам рады. Давайте пройдем в дом и выпьем чаю.
Гости переглянулись и вопросительно посмотрели на меня.
— Моя невеста права. Я сам должен был предложить вам войти, — отозвался я и с удовольствием заметил, как покраснели щеки у Арины Родионовны.
— Вы обручились? — ахнула Алена, и ее глаза вспыхнули восторгом. — Мы тоже!
Она вытянула перед собой руку, демонстрируя кольцо на пальце.
— Какое чудесное, — ахнула Нечаева, а я запоздало понял, что у моей нареченной кольца нет. И я даже не догадался исправить это недоразумение.
— Вы уж простите, что вас так встретили наши домашние призраки, — негромко извинился я, проходя в холл.
— Страшно представить, какими жуткими могут быть дикие, если одомашненные так умеют пугать, — покачал головой Рахмат. — Вы уж простите, что мы к вам прибыли без предупреждения. Так вышло, что мы проезжали мимо, и Аленушка решила во что бы то ни стало повидать свою подругу. Вашу призрачную даму, которая помогла ей в тот страшный день.
Мы с Ариной переглянулись, и Нечаева заговорила проникновенным голосом:
— Наша дорогая Любовь Федоровна гостит у бабушки Павла Филипповича. Они приятельствуют.
— Жаль, — вздохнула гостья. И тут же спохватилась: — Но я не об этом! Вы не подумайте, просто я несколько раз видела странный сон. И тетя Ия сказала, что мне стоит поведать о нем вам. Она уверяла, что вы поймете, о чем речь.
— Моя матушка обычно не ошибается, — кивнул Рахмат, поднимаясь по лестнице рядом со мной.
Мы оказались в гостиной. Из кухни тотчас выплыл чайник.
— Как неловко-то получилось, — бормотал себе под нос пристыженный Борис Николаевич, который решил нас уважить. — Едва не пришибли гостей нашего некроманта. И ведь пришлось бы потом терпеть этакое соседство. А зачем нам лишние призраки в таком небольшом доме? Съесть их нельзя, а оставлять — себе дороже…
— А что тут произошло? — из стены выбрался хмурый Козырев. — Я на пять минут отлучился, а здесь уже что-то стряслось. Вас совсем нельзя одних оставлять, что ли?
Борис недовольно зыркнул на приятеля, и тот даже крякнул от неожиданности.
— Это что за новость?! Ты в себя что ль поверил, малохольный? Чего выпучил зенки?
— Не ругайтесь, — шикнула на них Нечаева и погрозила пальцем.
И как раз вовремя, потому как в комнате стало заметно прохладнее.
— Присаживайтесь, — предложил я. — Алена, расскажите, о каком сне вы говорите?
— Тетя Ия уверяет, что у меня есть дар. Хотя я сомневаюсь… — она стыдливо потупилась, став похожей на себя прежнюю.
— Напрасно, — заявила Арина Родионовна. — У вас есть талант. Вам стоит доверять своим инстинктам.
— Мои сейчас вопят, что вы опасны, госпожа, — тихо проговорила гостья и робко подняла глаза.
— Только для тех, кто желает мне зла, — не стала отрицать Нечаева. В ее радужках мелькнули янтарные искры. — Вы тоже можете быть опасны для тех, кто станет вам грозить. Не стоит этого бояться. Принимайте в себе все — и хорошее и плохое.
Девушка облизнула пересохшие губы и покосилась на своего жениха. Тот мягко коснулся ее ладони, давая понять, что поддерживает ее.
— Почти неделю мне снится сон, в котором ваша призрачная соседка приглашает меня сюда. Она просит вернуть долг. Хотя не поясняет, как я могу это сделать.
Я нахмурился, не зная, что ответить. Рахмат вздохнул, и тут его взгляд упал на открытую книгу, что лежала на столике.
— Странно, — проговорил он и указал на иллюстрацию на странице, — никогда бы не подумал, что вы увлекаетесь мифологией Азии.
— Что? — удивился я.
— Эти змии являются духами силы моего народа, — охотно пояснил мужчина, беря в руки книгу. — Каждый из них отвечает за особую стихию. Не только стихии земли, огня, воздуха и воды. Но и за страх, ревность, обиду, любовь. Каждый змий способен усиливать или уменьшать чувство, которым он владеет.
— Но в книге об этом нет ни слова! — поразился я.
— Никто не заботился о переводе наших свитков, — с грустью поведал мужчина. — Для меня не секрет, что большинство ваших соотечественников считают нас варварами. И они полагают, что наша культура недостаточно богата.
— Вы правы, — вынужден был признать я.
— Печально, но из-за этих стереотипов мало кто по-настоящему готов узнать о нас все, что мы можем рассказать.
— Культура родины Сато очень интересная, — кивнула Алена. — Рахмат часто читает мне легенды своего народа. Некоторые из них очень похожи на истории из бытия Искупителя.
— Так что же со змеями? — уточнил я, понимая, что мы можем уйти от темы.
— Змиями, — поправил меня Рахмат и едва заметно улыбнулся. — Мы почитаем их как посланников верхнего и нижнего миров. Каждого из них стоит задобрить. И даже покровитель боли может быть полезным.
— Чем же? — нахмурился я.
— Тем, что способен не только причинять боль, но и унять ее, — спокойно пояснил гость. — Даже чрезмерная любовь может быть ядовитой. И нужно просить давать лишь те эмоции, которые человек способен вместить в себе. И укротить. Если же их становится слишком много, то человек будет страдать.
— Каждый змий имеет свой облик? — с любопытством спросил я.
— Все так, — кивнул мужчина. — И даже мельчайшие детали могут отличать змия надежды от духа ярости.
— Духа? —