День прошёл весьма неплохо, и ближе к вечеру я заснул.
Ночь нарушила внезапное ощущение опасности и чужого присутствия. Ещё до того, как я полностью пришел в себя, мои инстинкты заставили меня двигаться. Я схватил незваного гостя за руку, мгновенно ощутив холодное лезвие ножа.
Открыв глаза, я увидел перед собой Джиничи, стоящего с ножом у моего лица.
— Не думал, что ты таким образом решишь поздравить меня с днём рождения. — произнес я, сохраняя спокойствие.
Он отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от моего контрудара. Я тут же вскочил с кровати, встал в защитную позу.
— Так рассердился из-за пропущенной тренировки, брат? — усмехнулся я, оценивая обстановку.
— Ты как всегда раздражаешь, Тодзи. Отец дал указание избавиться от тебя. Ты уже достаточно натворил. — холодно ответил Джиничи.
— О, так это приказ отца? Зачем же ты пришёл один, где же этот утырок, испугался? Или думаешь, что сможешь победить меня в одиночку?
— Выродок… — прорычал он и резко атаковал
Я ловко уклонился от его ножа, который свистел у моего уха. В ответ, я направил свой нож к его печени, но тот успел отпрыгнуть.
— Не получилось с первого удара, ублюдок? — насмешливо спросил я.
Не дав ему возможности ответить, я сам атаковал. Я совершил резкий выпад вперед, затем удар ногой в живот, заставив его отступить. Джиничи ответил серией быстрых ударов ножом.
Я уклонялся и парировал, чувствуя, как адреналин захлестывает моё тело. Мои атаки были быстрыми и точными, я старался найти уязвимое место в его защите.
Джиничи, в свою очередь, не уступал. Его удары были быстры и хитры, он был опытным противником. Но я не позволял ему взять верх, контролируя расстояние между нами и подстраиваясь под его стиль боя.
Несмотря на свою скорость и физическую силу, я понимал, что он обладал более глубоким опытом в бою. Каждое его движение было взвешенным и точным, заставляя меня прилагать максимум усилий, чтобы уклоняться от его атак.
Мы оба были уловлены в безжалостный танец стали. Наши ножи сверкали в воздухе, отражая мерцающий свет ночи. Я делал всё возможное, чтобы быть на шаг впереди, но Джиничи не упускал ни единой возможности нанести удар.
Внезапно, в середине одного из его мощных выпадов, моё лезвие скользнуло по его предплечью, оставив тонкую кровавую царапину. Однако в ответ он смог прорваться сквозь мою защиту, оставив неглубокий ссадину на моем боку.
Бой продолжался, становясь всё более ожесточенным. Мысли о последствиях уступили место чистому инстинкту выживания. Каждый удар, каждый выпад мог оказаться решающим, но ни один из нас не желал уступать.
В конце концов, момент пришел, когда я решил изменить тактику. В следующий момент я сделал неожиданный маневр, обманув его. Мой нож вспархнул в воздухе, создавая иллюзию атаки, в то время как я нанес удар локтем в его грудь. Джиничи отшатнулся, потеряв равновесие.
Я использовал этот момент, чтобы увеличить дистанцию между нами, давая себе драгоценные секунды для восстановления.
Мы оба стояли, разделяя несколько метров пространства, оценивая друг друга. Дыхание Джиничи было учащенным, а в его глазах сверкала решимость. Мои собственные раны пульсировали болезненным ощущением, но я не позволил этому помешать сосредоточенности.
— Хороший бой, Тодзи, — произнес он, поднимая нож. — Но я должен выполнить приказ, и смыть с семьи позор.
— Ты всегда был послушным сыном, — отозвался я, настроившись на продолжение боя. — Но так просто я тебе не дамся.
Следующая атака Джиничи была молниеносной. Он ринулся вперед, его нож метался в воздухе, как змея, искавшая уязвимое место. Я уклонялся и парировал, находясь на грани своих возможностей.
Внезапно, его нож прорезал воздух, целясь прямо в моё сердце. Я отступил, но недостаточно быстро — острие ножа оставило глубокую царапину на моей груди. Я подавил боль, ответив ударом в его бок. Наша схватка превратилась в бурю ударов, где каждый мог стать последним.
Мы кружились, уклоняясь и атакуя, наша борьба была как танец на грани ножа. Каждый удар мог оказаться решающим. Измученные, но не сломленные, мы продолжали.
Внезапно Джиничи сделал неожиданный выпад, заставив меня отпрыгнуть назад. Он воспользовался этим моментом, чтобы сделать резкий разворот и ударить меня ногой в бок. Я почувствовал, как воздух вырвался из моих легких. Но даже в этот момент я сумел нанести ответный удар, попав ему в челюсть.
Остановившись на мгновение, мы оба оценивали друг друга, понимая, что этот бой не может продолжаться вечно. Мы были на грани истощения, наши раны были свидетельством ожесточенной битвы.
— Такой же упрямый, как всегда, — прошептал он, готовясь к следующей атаке.
— И ты тоже, — ответил я, чувствуя, как каждая клетка моего тела настраивается на завершающий акт этой схватки.
Бой достиг своего апогея. Мы оба были измождены, наши тела покрыты ранами, но ни один не желал уступать. В последнем рывке Джиничи сделал решающий выпад, пытаясь нанести мне смертельный удар. Однако мои инстинкты и тренировки дали о себе знать — я увернулся от лезвия, находя нужный момент для контратаки.
Мой удар был быстр и точен. Я использовал все свои силы и скорость, чтобы нанести удар в его бок. Юноша попятился назад, схватившись за рану, его лицо искажено болью. Я не упустил этот момент, еще раз ударив его, на этот раз в челюсть. Удар был настолько сильным, что он потерял сознание и упал на пол.
Я стоял, дыша тяжело, над побежденным соперником. В моем сердце не было радости от победы, лишь усталость и осознание того, что всё изменилось. Я не мог оставаться здесь дольше. Чужое присутствие было слишком близко, чтобы я успел добить Джиничи, и мне пришлось в спешке уходить.
Я прошел по коридорам клановой резиденции, остерегаясь встречи с кем-либо. Когда я достиг ворот клановой территории, я в последний раз оглянулся назад. Там стоял Наобито Зенин, глава клана и мой дядя, с его характерными слегка седыми волосами, зачесанными назад, и длинными усами в английском стиле.
— Ну и куда ты намылился, Тодзи? — его голос был охрипшим от алкоголя.
— Старик… от тебя несёт перегаром, прошу, не подходи близко, — ответил я, стараясь сохранить спокойствие.
Наобито поднял бровь, недовольно хмыкнув.
— Тебя не учили быть поуважительнее со старшими, — пробормотал он. — И что вы там устроили? Мне пришлось оторваться от важных дел!
— Не важно, я больше не хочу