Руку подняла сестра, отвечающая за особые проекты.
— Мисс Коннор, проект «Абсолют». Я передала уже несколько докладов. Низшие, участвующие в нём, совсем распоясались. Постоянно что-то требуют. Я из последних сил сдерживаю своих девочек и охрану, у сестёр непонимание, как мы можем спускать рабам такое поведение? Прошу разрешение на показательные меры по запугиванию и постановке отдельных низших в рамки. Без летальных исходов, разумеется, и без фатальных повреждений.
— Нет, — отрезала Сара и прошла на своё место. Села.
— Нет? — округлила глаза докладчик.
— Нет, — повторилась глава «Санрайза», под «крышей» которого в этом десятилетии и существовал Совет директоров Организации. — Если ты не в состоянии сдержать девочек, заставить их выполнить приказ…
— Я в состоянии, — насупилась докладчик.
— Вот и делай это, Катрин! Держи их! А низшие… Требования низших — удовлетворить!
— Один из них набрался наглости и требует, чтобы мы проявили снисхождение к другому низшему, не участвующему в проекте, — не сдавалась руководитель особых проектов. — В противном случае, цитирую: «Я объявляю голодовку». Как будто кому-то есть до этого дело.
— Катрин, сделай то, что хочет этот учёный? — Сара снова почувствовала волнение. Что может сорваться, если не заткнёт эту тупую стерву, не понимающую своё место в иерархии, как и важность того, что ей доверили.
— Но-о-о-о…
— Ты хочешь возразить? — налился голос Сары сталью.
— Нет, мисс Коннор. Всё будет выполнено, — убрала Катрин глазки в столешницу.
— Хорошо. И не забывайся. Этот проект СЛИШКОМ важен, чтобы мы могли себе позволить поставить его под угрозу из-за хорохоренья твоих девочек. Мне он нужен, мне нужны эти низшие, и пока они не создадут абсолютное оружие, ты будешь выполнять все их требования. Если попросят тебя станцевать на шесте — ты станцуешь на шесте, или найдёшь того, кто сделает это вместо тебя. Ты меня ясно поняла?
— Да, мисс Коннор.
— А чтобы у остальных не было непонимания, поясню, — подняла она глаза на сестёр за столом. — Низшие — примитивны, как обезьяны. Чтобы их контролировать, достаточно выделить контрольную группу и дать ей блага. И когда они поймут, что отношение к ним совсем иное, чем к тем, кто за воротами… Они будут работать, Катрин. — Снова научному руководителю. — Хорошо будут! Из опасения, что завтра на их месте окажется кто-то другой. Разделяй и властвуй, непреложная истина. Не подведи, сестра.
— Да, мисс Коннор, — снова склонила голову научный руководитель.
— Раз так, раз это последний вопрос из текучки, предлагаю перейти к сладкому. — Сара довольно улыбнулась. — Сёстры, предлагаю вашему вниманию новый проект нашего департамента по работе с Мексикой и Карибской Зоной. — Она нажала на кнопку сбоку стола и двери зала совещаний открылись. Не главные, откуда внутрь заходят те, кто будет совещаться, а внутренние, ведущие во вспомогательное помещение. Оттуда вышли две сестры, ведущие некое юное создание. Руки у создания были стянуты наручниками, а на голове покоился скрывающий лицо мешок. Использовать дар это чудо не могло, так как сопровождающие сёстры были куда сильнее и опытнее, полностью блокируя дар пленницы.
Пленницу усадили с противоположного торца длинного стола, за которым они заседали, сняли с головы мешок. Это оказалась прелестница лет двадцати с ярко выраженными южными латинскими чертами. Но чертами правильными, европейскими. Испанка, крайний случай итальянка, но все понимали, итальянкам в их краях взяться почти неоткуда.
— Сёстры, представляю вам её высочество принцессу Марию Консуэлу Ибаньес де Ривера, — пафосно произнесла Сара. — Наследницу престола Мексики. Прошу любить и жаловать.
Сёстры подхватили игру и старательно захлопали. Такая ирония.
— Вы заплатите за это похищение, сучье отродье! — фыркнула девчушка, тоже понимавшая, что эти люди просто так её не отпустят, и их аплодисменты — своеобразная шутка. А ещё Сара видела, как сильно она боялась. Но держалась, девчонке хватало храбрости грубить — и это похвально от той, кто не является членом Братства, достойно восхищения. Но он была… Противницей? Врагом? Не сама девчонка, конечно, но её семья — да. И вся их страна. Враг Организации, враг Содружества, враг Братства. А значит, несмотря на симпатию, никакой пощады не будет.
— Ваше высочество, прошу не опускаться до того, чтобы сквернословить в нашей компании, — улыбкой гремучей змеи улыбнулась Сара. — Понимаете, сеньорита Ибаньес, ваша мать… Она позволяет себе очень много лишнего. Слишком много лишнего, — мягко сформулировала она. — И нам нужно её… Немножечко убедить стать осмотрительнее. А потому прошу простить нас за жестокость, которую мы вынуждены применить к вам. Обещаю, как только её величество сделает то, что от неё требуется, вы… То, что от вас останется, конечно, будете отпущены домой.
— Что вы собираетесь сделать, подлые твари? В вас нет никакой гордости, никакого благородства! Да вы же…
Кивок, и одна из сопровождающих опустила на руку девушки фигуру, «резак». Особо тонкую, способную рассекать человеческую плоть, словно горячий нож проходит сквозь масло.
— А-а-а-а-а!.. — закричала принцесса, и тени улыбки коснулись лиц сидящих за столом. Улыбнулась и Сара. Она не маньяк и не испытывала удовольствие от боли и страданий других, но люди их уровня и рода занятий имеют к таким вещам иммунитет. Все члены правления считали себя ценителями процесса пыток, эдакими эстетами в этом вопросе, равно как процесса достижения результатов во блага Братства, направления которого может быть множество.
Подошедшая помощница взяла со стола отрезанный палец принцессы, положила в криосумку и по её разрешающему кивку направилась прочь. Под вой и ошарашенные глаза принцессы.
— Ваше высочество, прошу проследовать в ваши апартаменты, — почти добродушно оскалилась Сара. — Увести. — А это охране.
Воющую девушку вывели. Члены правления Организации ещё какое-то время сидели в молчании, пока не заговорила одна из главных сестёр собрания, президент Мэриленда:
— Сара, Каролина никогда не пойдёт на уступки. Даже если мы запытаем девочку. Она хоть и мать, но она — королева.
— Я знаю. — Сара откинулась на спинку своего кресла и прикрыла глаза. — Смысл в другом. Мы не можем сражаться с мексами — у нас нет общей границы. А на море нам могут помешать испанки, да и француженок я