— А как же вежливость, ваше благородие? — всё с той же гнусной ухмылкой поинтересовался «тип».
Я тяжело вздохнул, всем видом показывая, как мне печально даже смотреть в его сторону, а потом закатил глаза к потолку и проговорил:
— Господи, ну почему в последнее время мне о вежливости толкуют какие-то безымянные личности? И ведь сами они забыли не то что поздороваться, но и даже представиться! — я вернул очи долу, сделал глоток кофия и сокрушённо покачал головой.
«Тип» молчал, продолжая улыбаться. Я тоже молчал, разглядывая людей в комнате. Людей здесь хватало, кстати. Сотрудники Тайного Приказа, сотрудники Тёмного Приказа, несколько богато одетых дам и мужчин… Последние, к слову, активно наседали на первых и вторых. Короче, обычная суета после чрезвычайного происшествия.
Между тем неприятный тип снова зашевелился: видимо, пытался вернуть моё внимание. Судя по всему, он уж очень рассчитывал на новый виток провокаций.
Ну что ж… Продолжим спектакль. Я сделал очередной глоток кофия, делая вид, что пью божественный напиток, а не горький взвар кофейных зёрен.
— Вам бы, ваше благородие, за словами следить! — с отеческим укором заявил «тип».
— Это почему же, позвольте узнать? — я усмехнулся и посмотрел на него, с изучающим видом склонив голову к плечу.
И это, похоже, самую малость взбесило моего собеседника. Во всяком случае, маска безразличия на его лице дрогнула, пусть и на мгновение. Без опыта Андрея я бы этого не понял. Опыт, сволочь такая, решает в нашей жизни очень многое. А у меня мелькнула мысль, что пора возвращаться в образ девятнадцатилетнего парня. Иначе моё поведение выдаст этот самый жизненный опыт с головой.
— Тут, знаете ли, собралось много уважаемых людей. И у них к вам будут вопросы, Фёдор Андреевич!.. А вы ведёте себя так, будто сами пришли вопросы задавать! — снова решил надавить авторитетом «тип».
Не прокатило…
— И как это относится к вам? — я лениво вздёрнул бровь, как бы показывая, что с «уважаемыми» мой собеседник никоим образом не связан. Во всяком случае, в моих глазах.
Мой намёк он понял. И маска безразличия снова дрогнула, зазмеившись трещинами.
— Вы не знаете, кто я… — широко раздувая ноздри, начал было мой собеседник.
Но я его прервал своим фырканьем и комментарием:
— Само собой, вы же не представились…
И с этими словами сделал новый глоток кофию.
«Тип» нахмурился. А я в ответ улыбнулся и отсалютовал ему чашкой.
— Возможно, я тот, от кого зависит, получите ли вы сегодня награду, на которую претендуете, –всё же вернув себе боевой настрой, продолжил «тип» с гаденькой улыбкой: — Большие деньги, между прочим, для выходца из глухого угла…
Видимо, в этот момент я должен был начать ему в ноги кланяться… Но опыт подсказывал, что куда лучше будет его удивить, а заодно попинать по завышенному самомнению.
— Даже в глухом углу незнакомым людям принято представляться, — заметил я, улыбнувшись. — И только грабители скрывают свои имена. Так что, даже если мне что-то причитается, я бы, пожалуй, всё-таки считал вас грабителем и на награду не рассчитывал. Уж точно не от вас.
Глядя, как лицо собеседника вытягивается то ли в удивлении, то ли в возмущении, я не удержался. И, наклонившись чуть ближе, заявил неприятному типу в лицо:
— Между прочим, безымянный сударь, я вроде бы и не претендую ни на что. Ну разве что на длительный и спокойный сон. Хотя… К несчастью, и это уже в прошлом: время-то позднее.
Наблюдая за корчами собеседника, силящегося найти обидный ответ, я сделал ещё один глоток кофия.
Этот неприятный тип, кстати, был относительно молод — всего лет тридцать. А ещё богат, имел вес и положение в обществе… Видимо, всё это недурно кружило ему голову.
К тому же, он искренне верил, что общается с девятнадцатилетним оболтусом из глухого угла.
Молодых несложно обидеть. Они редко бывают уверены в себе, даже богатые. А уж про бедных и говорить нечего. А «неприятный» сразу бил по больным местам. Вот только добился лишь улыбки и лёгкой отповеди.
Впрочем, я, кажется, понимал, с кем имею дело. Моим собеседником был то ли поверенный, то ли стряпчий, то ли два в одном… Видимо, тот самый, через кого боярские роды собирались проводить награду за голову убитого бандита. И только дурак или молодой оболтус будет считать, что такие деньги выплачивают быстро и без проблем.
Такие деньги никто выплачивать не любит. И вопросов у обещавших награду будет море! Тот ли убийца был убит, за кого обещали награду? Убил ли его человек, которому выплачиваются деньги, или это всё обман? А может, и вовсе найдётся какое-то условие, при котором платить необязательно?
Конечно, любой аристократический род в первую очередь ценит свою репутацию. И просто так кинуть меня на деньги им не позволят другие аристократы. А вот затягивать процесс выплаты можно очень долго… С чем, видимо, и должен был помочь неприятный тип, сидящий напротив.
Ну а чтобы затянуть вопрос как можно дольше, он провоцировал меня на конфликт. Любой, кто начнёт в такой ситуации ругаться и кричать, будет в глазах общества смотреться неприглядно.
В общем, неприятного типа можно было понять: перед ним стояла важная задача. Но помогать я ему не имел никакого желания — скорее, наоборот. Ну а если вдруг меня спросят, чего это я такой молодой и выдержанный — свалю всё на усталость. И желание поспать.
И ведь ни словом не совру.
Ну а пока мой визави сосредоточенно думал, чего бы ещё такого сказать, а я размышлял о судьбах мира и моей награды, дверь открылась — и в зал вошли Мария Михайловна, Константин с Виктором Леонидычем и, что внезапно, брат Васи. Все они направились в мою сторону и вскоре уже стояли рядом с неприятным типом.
— Свистоплясов, а не пойти ли тебе погулять, а? — неприязненно уточнил Арсений вместо «поздороваться».
— Очень невежливо так говорить, ваше благородие Арсений Орестович! — покачал головой «тип».
— А в нарушение приказов лезть к свидетелю разве вежливо? — удивился брат Васи. — А ну-ка свалил отсюда, пока я тебя под стражу не отправил!..
— Мы просто разговаривали, — Свистоплясов указал на меня. — Фёдор подтвердит…
— Понятия не имею, кто это и зачем подсел! — «подтвердил» я и заодно пожаловался: — Но кофий пить мешал и гадости говорил.