Крик где-то сбоку. Я разворачиваюсь. Мужик с топором, в самодельной броне, прыгает с импровизированной баррикады. Неудачно. Щупальце перехватывает его в воздухе и сжимает. Сначала — треск костей. Потом — хруст позвоночника. Потом — ничто. Он обвисает, и я швыряю его в толпу. Как мешок с дерьмом. Он бьёт кого-то по голове, и та падает, теряя сознание.
Я иду дальше.
Опять создаю энергошар, разворачиваясь и пуляю назад и влево. Вспышка смерти в глазах, несётся во мглу. Там двое с автоматами. Занимали позицию. Спрятались за бетонной клумбой. Шар попал в угол клумбы и полетели куски бетона и два изломанных тела. Рука полетела куда-то в сторону оставляя за собой кровавую дорожку.
Щупальца стелятся рядом, как шёпот смерти. Терзаю их градом ударов, разрывая их строй. Растворяется плоть в объятиях смерти. Их ряды прополоть, становлюсь всё сильней. Ведь Силы Тьмы за спиной. И я иду за ними как кошмар наяву.
Толпа уже не бежит. Она давится. Люди трутся друг о друга, сбиваются в стороны, цепляются за стены, за мёртвых, за корни. Кто-то кричит “милосердие”, кто-то молчит. Кто-то лежит и смотрит в небо, придавленный телами, и больше ничего не хочет. А я всё ещё двигаюсь. Каждое движение — в точку. Каждый поворот — выверен. Щупальца — не просто оружие. Это продолжение воли. Продолжение смерти.
Щупальце с силой вбивается в грудь мужчине, пытающемуся перепрыгнуть через поваленную лавку. Ткань рвётся с треском, хрящи хрустят, и я вытаскиваю его обратно, вместе с куском лёгкого. Оно шлёпается мне под ноги, липкое, дрожащее. Он ещё дышит, захлёбываясь, изо рта вылетает только кровь. Я наступаю ему на лицо, продавливая череп в камень. Всё. Меньше думать — больше действовать.
Слева парень с монтировкой замахивается над головой — и тут же теряет обе руки. Один взмах меча, два распила. Они отпадают как сучья. Он орёт, кровь бьёт из культи. Я бью щупальцем в живот — он складывается пополам, туда же влетает ещё одно щупальце и я разрываю его надвое. Внутренности вытягиваются, как гнилые ленты. Кишки падают петлями, оставляя мокрый след на булыжнике.
Под ногами скользко. Нога едет в месиве костей и плоти. Щупальца стабилизируют, поддерживают, возвращают в боевую стойку. В левой руке появляется ещё один шар. В этот раз ярче. Горячее. Я не целюсь — просто бросаю вперёд, в самую гущу.
Вспышка. Лица вспучиваются, кожа сходит полосами, как плёнка с варёного молока. Летят куски мяса, конечности, кровь. Люди пытаются закрыться друг другом. Кричат, молят, бредят. Никого не жалею.
Мальчишка лет пятнадцати хватает меня за руку сбоку. Глаза как у загнанного зверя. Я не успеваю даже отвернуться — щупальце срабатывает само. Пронзает его голову — ровно посередине. Мгновенно. Даже не вскрикнул. Он просто замер и упал, захрипев остатками воздуха. Я уже повернулся к следующему.
Женщина в плаще с ножом кидается на меня, крича “демон!” — я хватаю её щупальцем за горло, поднимаю в воздух и медленно сжимаю. Хрящи ломаются. Её ноги дёргаются в воздухе, мочевой пузырь не выдерживает. Она умирает на лету, захлёбываясь собственными слюнями. Я подхватываю ее ещё одним щупальцем, в левой руке создаю шар и делаю разворот закидывая тушу подальше в толпу. Туда же и шар. В конец толпы, в тех, кто думает, что успел сбежать.
Сквозь волны людей, я несусь как буран. Слышу шёпот во мраке, я чую их страх. Смерть жизни уносит, развеяв их в прах. Мой след исчезает, как тень под луной. Их судьба решена. Я вынес приговор.
Один из охранников с автоматом начинает палить вслепую. Пули рвут спины, выбивают зубы, рикошетят от шлемов. Я вижу его — узкие глаза, пот, пальцы дрожат. Щупальце хватает его за грудь, притягивает. Вторым я вырываю автомат, бросаю в сторону. Третьим — пробиваю ему лицо. Зубы летят вбок, нижняя челюсть срывается, открывая чёрную дыру. Он дёргается, я добиваю мечом. Глубоко. До шеи.
С каждой секундой я чувствую, как силы нарастают. Как Мара открывает вены реальности и впускает в меня нечто большее. Щупальца светятся багрово. Энергия течёт по коже, по суставам, по глазам. Я вижу — ясно, ярко. Каждый испуганный взгляд. Каждую воняющую рану. Каждую тварь, что притворялась человеком, улыбалась и смеялась смотря на горящих людей на костре, а теперь дрожит в собственной крови и дерьме.
Четверо бегут в переулок. Я не даю им уйти. Мгновенный прыжок. Щупальца вперёд. Один пронзён насквозь — от задницы до рта. Второй падает, спотыкаясь. Третий зажат с двух сторон — рёбра вдавлены. Четвёртый просто срывается в крик, когда я разрезаю ему живот. Кишки падают, он цепляется за них, пытается обратно — бессмысленно. Он шлёпается лицом в собственное месиво.
Из переулков посыпались выстрелы. Секунда — и всё пространство перед церковью опять запело свинцом. Пули впечатывались в стены, рвали трупы, попадали в ещё живых. Кто-то орал, кто-то пытался ползти. Но большинство уже валялись в молчаливом мясном кляксе. На этих бойцы не смотрели. Их цель — я.
Я двинулся.
Щупальца подняли тело над землёй — и я побежал. По стене, по крови, по умирающим, оставляя за собой капли багровой энергии. В левую ладонь — шар. Разгорается ярче. Упал на крышу, развернулся — и метнул вниз.
Взрыв. Фасад дома рассыпался, вместе с ним — трое. Один разлетелся на куски, второй просто вспыхнул, как бензиновая кукла. Третий заорал лежа на асфальте без ног.
В меня начали стрелять с другой стороны. Очереди били по стене. Камень крошится, одна пуля сбила с крыши кусок черепицы — она ударила по плечу. Барьер цокнул и погас. Я отскочил назад, спрыгнул в переулок, щупальцами зацепился за водосток, качнулся и пролетел над улицей.
Вижу — человек шесть. Баррикадируются между двумя машинами. Один с пулемётом. Второй — в бронике. Уверенные. Синхронные.
Кидаю труп и прыгаю прямо в них.
Щупальце — в колено первому. С хрустом. Он падает. Второму — в живот. Проваливается как в гнилое дерево. Я за ним, рублю третьего мечом по плечу — и в грудь. Он отлетает, харкая кровью. Четвёртый поднимает дробовик — я выпускаю шар. В упор.
Его разрывает пополам. Брызги по стенам, фонтан крови, кости звенят по асфальту.
Пятый бежит. Стреляю в