Наконец-то у нас выпали выходные без беготни, без официальных приёмов, без особенных хлопот. Нет, не так немного. Хлопоты были, но не совсем у нас. К Ивану, Серго и Петру должен был приехать архитектор с целым штатом помощников (и, надо полагать, тремя папками планов), а следом — дизайнеры какие-то и Бог ещё знает кто. Я предоставил им возможность спокойно разложиться со всеми бумаженциями у меня, а сам решил самоустраниться. Вот и Симушка моя куда-то, смотрю, засобиралась. Причёску вон поправляет перед туалетным столиком.
— Я думал, ты с маман к Марте пойдёшь?
— Ой, Илюш, к ней сегодня Август Томсон приедет, так я что-то не очень хочу…
— Неужели сам? — удивился я. Томсон был нашим местным гением садоводства, говорили, что у него и швабра, воткнутая в землю, может зацвести.
— Да, по поводу сада. Какие-то зоны посадок смотреть будет. А потом специальные саженцы подберёт. Обещал особые яблони, чтоб яблоки крупные и сладкие росли.
— Да ты что?
— Здорово, конечно, — сразу предупреждающе посмотрела на меня Серафима, — но я такими вещами заниматься не буду, уволь. Я лучше на пару дней в неделю в училище выйду. Мне вот Ваня предлагает небольшой курс вести, как вольнонаёмная.
— А мне не говорил!
— Забыл, может? Скажет ещё, — легкомысленно взмахнула ручкой Серафима. — А к маман помогать идти — дак там и без меня столько помощниц сегодня, протолкнуться негде будет. А мне одноклассницы позвонили. Приглашают на променад.
— Надо ж ты, сподобились вспомнить!
— Ну переста-а-ань! — она укоризненно посмотрела на меня через зеркало. — Сколько раз уж приглашали. Да всё как-то не к месту было. К тому ж гости у нас, неудобно девчонок бросать. А сегодня они заняты по уши, я вот и думаю — дай-ка прокачусь.
— И правильно! Развейся хоть маленько. Погуляй. Отвезти тебя?
— Не-е, они сказали, заедут. Туянка Ханхалаева что-то там в пассаже Юцисов присмотрела, совета просит. Говорит: «У тебя безупречный вкус!» — Сима смешно сморщилась: — Врёт, конечно. Но я решила прокатиться.
— Ну вот! Может, себе тоже чего-нибудь подберёшь. Я не знаю… шляпку, что ли?
Жена фыркнула:
— Тут уж впору капор меховой доставать…
— Ну капор и купи!
— Есть у меня, — она шустро вспорхнула, обвила мою шею и чмокнула в щёку, приподнявшись на цыпочках. — Ладно уж. Я подумаю, если ты так настаиваешь.
Так-то она у меня вовсе не транжира, даже больше наоборот. Глядишь, хоть заодно с подружайками что-нибудь себе прикупит.
Я пошёл к Хагену и к своему удивлению увидел его у родителей во дворе, разговаривающего с батей.
— О, а ты чего Томсона не встречаешь?
— А я встретил уже. Марта пошла место под сад показывать. Я там, знаешь ли, только мешаться буду. Высаживать он всё равно будет сам, со своей бригадой.
— Слушай! — я сдвинул на затылок фуражку. — А поехали тоже прокатимся! Все сами собой заняты, вот и мы…
— Верхами? — предложил батя. — А то Закат с Вечером застоялись уже.
Да, не подозревал я за батей особой поэтичности, пока, вернувшись с Новосибирска, не обнаружил у него в конюшне двух чистокровных орловских жеребцов — гнедого и вороного. Про последнего отец сказал: был бы девкой — стал бы Ночкой, а так пусть Вечер. Весной им обещали прислать невест, а пока мы время от времени выезжали верхами, с шиком.
Был в этом определённый казацкий кураж. Вот так, на породистом, неспешно прогуляться по знакомым с детства улицам… Звонко цокают копыта по брусчатке, слегка поскрипывает кожа седла, солнце косыми лучами сквозь поредевшие кроны деревьев. Погода сегодня преотличная, тепло, лёгкий ветерок, лепота…
Мы раскланиваемся с дамами, приветственно киваем знакомым. Позади, на лошадке попроще, но не менее гордо — один из парнишек, что у бати вечерами в подсобных работниках бегают, в парадно-выходном, сапоги ваксой блестят — важная птица!
За неспешным разговором не заметил, как приехали в пассаж Юцисов. Именно тут Сима сегодня покупками развлекаться изволит. Парнишка принял поводья, и мы пошли внутрь.
В пассаже было ярко. Солнце било сквозь ажурные стёкла крыши жаркими лучами, светились витрины, прыгали жёлтые зайчики от полированной бронзы ручек и ограждений. Всё настраивало на мысль, что вот именно тут делают покупки люди, не обращающие внимания на цены. Всё для дворян и купечества из золотой сотни. Чего именно сюда попёрлись однокашницы дражайшей супружницы?
Внутри пассаж был разбит на множество павильонов, представляющих различные товарищества и торговые дома.
Ну и куда?
Во-о-он туда, — безошибочно указал Зверь.
— Я игрушки посмотрю пока, — сказал Хаген.
Вильгельмина подрастает, кукол у неё уж целый диван, а Хагена к игрушечным магазинам всё одно как магнитом тянет.
— Ага, а я в «Алмаз».
Ювелирный это. Интересно-интересно… В такие места ходить — только демонстративно кошельками с подружайками меряться.
Я вошёл в просторный павильон и осмотрелся. Вон они! А из одноклассниц, кроме Ханхалаевой… Волконская! Ну, прям сладкая парочка! В искренность этих не верю сразу. Чуйка верещит. Чего им от Серафимы-то надо?
Я подошёл, нарочито покашлял у жены над плечом.
— Ой, Илюша! Ты как здесь?
— Волшебство, — усмехнулся я. — Дорогая, позволь поцеловать тебе ручку.
— Дозволяю, — она протянула затянутую в кружевную митенку руку, глаза смеются. Галантность в моем исполнении её все время смешит. Как говорится, «сами-то мы запросто, без чинофф». Но на людях приходится соответствовать. Герцог же, ядрёна колупайка!
— Дамы, мои восхищения, вы затмеваете всё, что тут есть на прилавках! — без зазрения совести соврал я.
Те улыбнулись, но видно, что не сильно-то моему явлению рады. И зачем же они притащились именно сюда?
— Глянулось что, дорогая?
Она немного стушевалась, и тут Волконская внезапно пришла на помощь:
— Что ж ты молчишь, Серафима⁈ Илья Алексеевич, посмотрите, какой гарнитур. Очень ей понравился и чрезвычайно к лицу. Только стесняется чего-то. И тут — вы, удивительно вовремя!
— Марина, зачем ты, — вспыхнула Серафима, но я её остановил:
— Я вот что-то не пойму — герцог я или где? Что за гарнитур?
— Вот этот! — тут же ткнула в витрину Ханхалаева. — Прямо Серафимин гарнитур, натурально! Как для неё сделан!
Зверь краем глаза отметил, как Волконская ткнула Ханхалаеву локтем в бок. Думала, что не видит никто. Ну-ну.
— Давайте посмотрим, раз уж